Сексуальная жизнь подростков. Открытие тайного мира взрослеющих мальчиков и девочек

Часто используемые в школьных образовательных программах наглядные аудиовизуальные пособия зачастую делают акцент на гигиене и не ориентированы на индивидуальный, культурный и эмоциональный подход. Они часто «заговаривают» девочек в попытке объяснить скрытую загадку. Показ в старших классах современных фильмов о «загадке жизни» напомнил мне мультипликационную версию «Золушки» Уолта Диснея. Каждый из них использовал поющих нарисованных птичек пастельных тонов и содержал неприкрытый смысл: веди себя тихо и не жалуйся. Проблемы со средствами просвещения указывают на трудности в раскрытии и поощрении позитивных чувств по поводу менструации. Введение этой важной темы как для мальчиков, так и для девочек предоставляет возможность затронуть положительные элементы и стереть «гриф секретности». Но этот процесс еще не произошел.

И молчание, и запреты затемняют наше понимание важности такой темы, как менархе. Ее недостаточное освещение отражается на полноте нашего дальнейшего понимания всего процесса менструации, а не только первой ступени. Не удивительно, что взрослеющие девочки и взрослые женщины являются последними, у кого просят дополнить эту тему своими знаниями.

Наступление менструации может быть волнующим периодом в жизни девочки, но в то же время они очень ранимы. Первые месячные являются важным признаком женской жизни, но поскольку для многих девочек это начинается в возрасте от 9 до 12 лет, родители должны помнить, что эти девочки еще дети. При любом праздновании первых месячных дочери должны быть приняты во внимание и ее пожелания. История Дженни иллюстрирует это. Родителям и их дочерям необходим контакт и взаимопонимание. Многие матери зачастую ленятся поделиться с дочерьми своим опытом, касающимся менструаций, надеясь, что их дочери получат лучший опыт, чем они сами, и не желая пугать или подавлять их подробностями своих рассказов. Однако многим дочерям интересно узнать хоть что-нибудь из естественного опыта своих матерей. Так что матери должны запомнить, что они могут выбирать, какими подробностями можно делиться. Они могут просто спросить своих дочерей, сколько рассказов те хотят послушать. Дочери тоже могут прямо спросить своих матерей, на что было похоже для них то время. Сначала обе могут чувствовать робость, но подобные обсуждения дают возможность сближения в переходной период. Отцам, имеющим дочерей, необходимо приобрести знания о менструации, если они еще не имеют их. Разведенная и альтернативная семья увеличивает возможность того, что папа будет единственным взрослым в жизни дочери в этот особый период, когда важно быть способным «делиться новостями» и чувствовать, что они будут тепло приняты. Совместное с дочерью переживание этого события усиливает близость как к отцу, так и к матери.

Наступление первых месячных у девочки затрагивает и другие семейные вопросы. Влияние этого события может вызвать сильные чувства и у многих других людей, окружающих девочку: братьев, сестер, няней, друзей, дедушек и бабушек, а также более дальних родственников. Будьте особенно внимательны и постарайтесь разрядить или предотвратить поддразнивания или другие негативные воздействия, направленные на взрослеющую девочку в это время.

Нелегко говорить, а особенно писать о месячных. Сочиняя свои страницы в книгу Дженни, я тоже чувствовала силу запрета. И еще: в такой атмосфере молчания девочки ведут самостоятельный поиск. Дело каждого из нас помочь преодолеть традицию замалчивания, которое окружает этот период их жизни.

Глава 3 ВОЛНУЮЩЕЕ ВОЗБУЖДЕНИЕ

Сексуальные фантазии и мастурбация

Что сказал бы мой папа?

Даниэль

Что пройсходит со мной?

Этер

Меньше всего на свете тринадцатилетнему Даниэлю хотелось разговаривать с психиатром. Он прямо дал знать мне об этом: «Мне сказали, что я не обязан разговаривать с вами, если не захочу».

Большую часть первого сеанса с Даниэлем мы не разговаривали. И пока мы сидели вместе, я размышляла о том, что мне рассказали о нем, и о том, что вопреки желанию привело его сюда, в мой кабинет. За несколько дней до этого мне позвонил его педиатр доктор Джим Грин. Он спросил, не найдется ли у меня времени для работы с печальным и молчаливым подростком. Я поинтересовалась, что стряслось с Даниэлем. «Ну, я не... он не говорит об этом. Это тоже часть проблемы», — ответил доктор.

Я не могла не заметить, что Джим, всегда энергичный и разговорчивый человек, которого обычно трудно оторвать от трубки, так неуклюже не говорит со мной. Что заставило его потерять дар речи? Когда он стал рассказывать мне о школьных отметках Даниэля (четверках и пятерках), я решила прервать его:

— Джим, оценки прекрасные, но скажи, почему ты просишь его прийти ко мне?

— Он не хочет разговаривать об этом ни со мной, ни с моим стажером-мужчиной. Он не хочет разговаривать даже со своей матерью.

— Я слышу это, Джим, но почему ты не расскажешь мне?