Сексуальная жизнь подростков. Открытие тайного мира взрослеющих мальчиков и девочек

Через три недели, когда мы с Марией ели люмпию, я размышляла об этом. Оглядываясь на прошлое, я увидела, что реакция Кэрол на беременность своей дочери затмила ее озабоченность чувствами дочери. Чем больше мы разговаривали, тем больше я понимала: Кэрол была уверена, что ее ребенок будет защищен от беременности силой ее веры. Она не разговаривала со своими детьми о сексе, поскольку они были защищены от риска. Беременность Марии стала для нее ударом. Неспособность Кэрол поверить в то, что это действительно случилось, парализовала ее. Она не могла помочь дочери, потеряв себя в своей собственной борьбе. Когда ее гнев на Марию уменьшился, она рассердилась на Святую Деву, что та не защитила ее дочь. Я предложила отцу Марии поговорить со священником их прихода, чтобы тот встретился с Кэрол и исповедовал ее.

Мария тоже воспротивилась обсуждению своих чувств о том, что случилось с ней. Она беспокоилась о родителях и не хотела навредить им в дополнение к тому, что уже сделала.

В то утро мы с ней сидели и смотрели на туман, окутывающий мост, пили чай и ели выпечку, приготовленную ее матерью.

— Как ты себя чувствуешь?

— Тяжело. Знаете, я всегда была против абортов. Мне не верится, но я знаю, что не могу быть матерью, по крайней мере именно сейчас.

— Это было бы очень тяжело для тебя.

Она расплакалась, отвернувшись от меня, чтобы я не видела ее лица.

— Как странно, что ты веришь во что-то теоретически, но когда это случается с тобой, то приходится делать другой выбор.

— Что помогло тебе сделать выбор?

Я участвовала в процессе выбора, так что хотя бы отчасти уже знала ответ. Но я хотела, чтобы Мария сумела подумать о том, через что она прошла.

Мария поднялась, глядя в окно на клубящийся над волнами туман.

— Я стала значительно старше, чем месяц назад, но я видела этих девочек в Доме Святой Елизаветы с их детьми. Я не смогла бы сделать то, что делают они. Я много думала о том, чтобы отдать ребенка на усыновление, но Лиана считает, что мама превратила бы мою жизнь в ад. Раффи и папа сказали, что будут на моей стороне, что бы я ни сделала. Наконец я приняла решение.

— Нелегкое для тебя, Мария.

— Я чувствую, что перешла от тринадцати лет к двадцати трем.

Работая с девочками в подобных ситуациях, я стремлюсь к тому, чтобы позволить им сделать собственный выбор, удостоверившись, что они рассмотрели все возможности. К сожалению, для многих это первый выбор в сфере сексуальности. Одним прыжком они оказываются далеко за поцелуями или презервативами.

Большинство американцев убеждены, что в Соединенных Штатах беременность подростков приняла характер эпидемии. На самом деле среди незамужних женщин, имеющих ребенка, две трети старше восемнадцати лет, хотя за это клеймят позором подростков. Так почему же столько энергии и гнева направлено на эту «проблему» и на подростков? Кристен Люкер полагает, что девочки-подростки принимают на себя удар всеобщей обеспокоенности большими экономическими и социальными изменениями, растущим количеством разводов и матерей-одиночек.

Хотя проблема подростковой беременности является наиболее острой, она не так сильно отличается от всех проблем молодежной сексуальности. Молодежь стала козлом отпущения в вопросах сексуальности, притом девочки в большей мере, чем мальчики. Все больше взрослых женщин отдают предпочтение беременности и воспитанию ребенка в одиночку. Это одно из заметных изменений в социальной жизни Соединенных Штатов, хотя оно не воспринимается с таким единодушным осуждением, как поведение подростков.

Причины подростковой беременности еще недостаточно понимают. Не все девочки беременеют по одной причине. Это не только «случай». У каждой из них обычно бывает несколько сопутствующих факторов. Мария была одинока. Она училась в старшем классе с более трудной программой и сочла удобным заниматься после уроков вместе с мальчиком старшего возраста.

Она чувствовала себя уютно, когда он обнимал ее. Ее родители очень много работали, у них оставалось мало времени, чтобы уделить ей внимание. Объятия и поцелуи ее друга напоминали Марии о том, как хорошо она чувствовала себя на коленях у отца. Воспоминания об этом разожгли ее желание иметь больше удовольствий. Мария испытывала и сексуальное желание, разбуженное ласками Раффи. Она не была пассивным партнером: «Я подтолкнула его... Начала я. Меня никто не принуждал». Это была борьба девочки, желавшей узнать, что зажигает ее чувства, так что открытие Марии было чрезвычайно важным для нее. Гнев матери, обнаружившей беременность дочери, был направлен на это желание: «Ты позволила ему прикоснуться к тебе! Ты проститутка!» К счастью, отец и сестра Марии, хотя и были расстроены тем, что в таком раннем возрасте она не предохранялась, все же сказали ей, что очень любят ее. Подобно многим подросткам, при первом (и единственном) сношении Мария не использовала презерватив.