Сексуальная жизнь в Древней Греции

16 Называвшийся uaotрvлeia (уменьшит, uaotрvллia) их часть дошла до нашего времени. Так, вопросы брака часто рассматриваются в философских произведениях Плутарха. Неисчерпаемым кладезем разнообразных сведений является сочинение "Пир ученых мужей" в 15 книгах, написанное Афинеем из египетского Навкратиса, жившим в эпоху Марка Аврелия. Застолье было устроено в доме Ларенсия, видного и высокообразованного римлянина; на него были приглашены двадцать девять гостей, отличившихся во всех отраслях учености, - философы, риторы, поэты, музыканты, врачи и правоведы, среди них был и Афиней, который описывает в своей книге (сохранившейся почти полностью - отсутствуют лишь начало и конец), обращенной к его другу Тимократу, все, что обсуждалось на пиршестве. В начале тринадцатой книги разговор заходит о браке и замужних женщинах: "В Спарте существовал обычай запирать вместе всех незамужних девушек и холостых юношей в темной комнате; каждый юноша уносил без всякого приданого ту девушку, которую он захватил". Согласно Клеарху из Сол, в один из праздников женщины протаскивали холостяков вокруг алтаря, хлеща их веревками. Это должно было служить назиданием остальным и заставить их жениться в положенное время. В Афинах первым ввел моногамию Кекроп, тогда как до него связи между полами были совершенно беспорядочными и господствовали "общинные браки". Согласно широко распространенному мнению, которое восходит якобы к Аристотелю, Сократ также имел двух законных жен - Ксантиппу и некую Мирто, которая была правнучкой знаменитого Аристида. Возможно, в то время это было разрешено законом ввиду недостатка населения. У персов все наложницы царя относились к его жене с уважением и почтением, отдавая ей земной поклон. Приам ("Илиада", xxiv, 496) также обладал известным числом наложниц, что совершенно не раздражало его жену:

Я пятьдесят их [сыновей] имел при нашествии рати ахейской:

Их девятнадцать братьев at матери было единой;

Прочих родили другие любезные жены в чертогах.

[перевод Н. И. Гнедича]

Как замечает Аристотель (фрагм. 162), может вызвать удивление тот факт, что у Гомера Менелай не спит с наложницами, хотя остальные герои не довольствуются одной женой. Ибо по Гомеру, даже такие старики, как Нестор и Феникс, спят со своими женами. Они не ослабили себя в молодости пьянством, половой невоздержностью или обжорством, и поэтому неудивительно, что и в старости они полны сил. Если, таким образом, Менелай отказывается от того, чтобы взять себе временную жену, то поступает он так из уважения к Елене, своей законной жене, ради которой затеял этот поход. Но Терсит бранит Агамемнона ("Илиада", ii, 226) как многоженца: "Кущи твои преисполнены меди, и множество пленниц // В кущах твоих, которых тебе аргивяне избранных // Первому в рати даем, когда города разоряем..." "Разумеется, - продолжает Аристотель, - это множество женщин были лишь почетным даром; ибо и вина доставляли ему в изобилии не затем, чтобы он напивался пьяным". Что же касается Геракла, которого считали мужем великого множества женщин (ибо он питал к ним величайшую страсть), то он был женат не на всех сразу, а вступал с ними в брак по очереди, находясь в походах и путешествуя по различным странам.

Как сообщает Геродор (FHG II, 30), пятьдесят дочерей Феспия были лишены им невинности всего за семь дней. В своей "Аттической Истории" (FHG I, 420) Истр перечисляет различных жен Тесея и утверждает, что на некоторых он женился по любви, других захватил как военный трофей, в то время как законная жена была у него всего одна.

Филипп Македонский не брал с собой женщин в военные походы, но Дарий, низверженный Александром, даже сражаясь за свое существование, возил за собой 360 наложниц, как сообщает Дикеарх в своей "Жизни Греции" (FHG, И, 240).

Поэт Еврипид также питал склонность к женщинам. Иероним в своих "Исторических записках" сообщает, что, когда некто сказал Софоклу, будто Еврипид является женоненавистником, тот ответил: "В своих трагедиях, да, зато они очень нравятся ему в постели".

В комедии Евбула "Торговки венками" (фрагм. 98, Kock) замужние женщины были выведены в чрезвычайно неблагоприятном для себя свете. О них здесь было сказано следующее: "Стоит в жару выйти на улицу, как из глаз польется в два ручья краска, на щеках до самой шеи пот прочертит красную борозду, а волосы прилипнут ко лбу, отливая свинцовым блеском".

Один из гостей цитирует такие строчки из комедии Алексида "Провидцы" (фрагм. 146, Kock): "Сколь несчастны мы, продавшие свободу жить и роскошествовать; мы живем в рабстве у своих жен вместо того, чтобы быть свободными. Что же, мы должны потерять свободу, не получив ничего взамен? Разве что приданое, но и оно полно горечи и женской желчи, в сравнении с которой мужская желчь - чистый мед. Ведь мужья, обиженные женами, прощают им, а женщины бранят нас и тогда, когда погрешают сами. Они берутся за то, что им делать не следует, а что следует - оставляют в небрежении. Они дают лживые клятвы и, не претерпевая зла, жалуются, что обречены на вечные страдания".