Сексуальная жизнь в Древнем Риме

Но жизнь отказывала ему в подобных дарах. Лессинг доказал, что Марциал никогда не был женат, и если иногда он говорит об uxor (жене), то это вовсе не указывает на его собственный брак. Но суждение Риббека слишком жестоко: «Марциал познал счастье и боль, но, видимо, в его жизни не было ни мгновения искренней любви». По меньшей мере у Марциала было несколько близких подруг; кроме того, он питал исключительно глубокие чувства к красоте молоденьких мальчиков и воспел их очарование во многих стихах. Мы должны признать, что у Марциала (от природы бисексуального) гомосексуальная сторона была развита очень сильно. Нам встречается случайное упоминание о мальчике, которого автор скрыл под псевдонимом Диндим (x, 42):

Так еще нежен пушок на щеках твоих, так еще мягок,
Что его может стереть ветер, и солнце, и вздох.
Точно такой же пушок и плод айвы покрывает,
Что начинает блестеть, девичьей тронут рукой.
Каждый раз, как тебя я раз пять поцелую покрепче,
Я бородатым от губ, Диндим, твоих становлюсь.

Он же снова появляется в призыве к участию в сатурналиях (xi, 6):

В пышный праздник Сатурна-серпоносца,
В дни правленья у нас рожка с костями
Позволяешь ты, – в этом я уверен, —
Вольный Рим, нам шутить стихом игривым.
Улыбнулся ты, значит, нет запрета.
Убирайтесь, унылые заботы:
Говорить будем мы о чем придется
Безо всяких угрюмых размышлений.
Влей вина мне покрепче, мальчик, в кубок,
Вроде как Пифагор, Нерону милый,
Наливай ты мне, Диндим, да почаще:
Никуда не гожусь я трезвый! Выпью —
И пятнадцать сидит во мне поэтов.
Поцелуев Катулловых ты дай мне,
И, коль дашь мне их столько, сколько счел он,
Воробья ты Катуллова получишь.

Марциал очарован благоуханием этих поцелуев (xi, 8):

Что выдыхает бальзам, сочась с иноземных деревьев,
То, чем кривою струей вылитый дышит шафран,
Дух, что от яблок идет, дозревающих в ящике зимнем,
 И от роскошных полей, вешней покрытых листвой;
И от шелков, что лежат в тисках госпожи Палатина,
От янтаря, что согрет теплою девы рукой;
И от амфоры, вдали разбитой, с темным фалерном,
И от садов, где цветы пчел сицилийских полны;
Запах от Косма духов в алебастре алтарных курений,
И от венка, что упал свежим с волос богача.
Перечисленье к чему? Будет мало. Но все сочетай ты:
Утренний так поцелуй мальчика пахнет у нас.

В стихотворении xi, 73 содержится грубое признание, которое мы не можем пропустить, оценивая личность поэта:

Лигд, обещаешь всегда ты ко мне прийти на свиданье,
И назначаешь когда, и назначаешь куда.
Тщетно лежу я и жду, истомленный мучительной страстью,
И по-иному порой я облегчаю ее.
Что пожелать, вероломный, тебе по заслугам и нравам?
Чтоб тебе зонтик носить, Лигд, за кривой госпожой!

(Точно такое же облегчение от страсти упоминается в стихотворении ii, 43, 14.) Очевидно, Марциал не стремился посвятить себя исключительно любви к женщинам; и вот еще одно важное признание в этом (ix, 67):

Целую ночь я провел с такой шаловливой девчонкой,
Что не способен никто в играх ее превзойти.
Тысячью ласк утомлен, предложил я стать ей мальчишкой,
И согласилась она сразу без всякой мольбы.

Если кого-либо это шокирует, пусть он вспомнит, что не кто иной, как Гете, однажды написал: