Сексуальные маньяки. Психологические портреты и мотивы

Этот обмен репликами показывает, насколько управляемыми убийца считал свои фантазии и насколько неуправляемым — реальный мир.

Наши интервью показали, что в отличие от тех, кто планирует преступление в соответствии со своими фантазиями, некоторые убийцы действуют в ответ на внешние раздражители.

Такие люди бывают неспособны ответить на вопрос о конкретных причинах произошедшего. Эти убийцы занимались каким-то делом и внезапно теряли контроль над собой. Разговор о наличии определенных фантазий с ними приходилось вести, не выпытывая подробностей. Так можно было установить, какие воспоминания убийцы заблокированы:

Сотрудник: Вам случалось на некоторое время уходить в какие-то необычные фантазии или чувствовать, что вы чересчур глубоко в них погрузились?

Опрашиваемый: Знаете, не могу сказать ни да, ни нет. У этого преступления куча подробностей, по которым я не смогу ничего сказать, поскольку мысленно поставил на них запрет. От них мне становится плохо. Сидеть мне долго, так что я себе это просто запретил — и все.

Убийца подтверждает возможность наличия у него фантазий, однако, чтобы получить доступ к информации о них, могут понадобиться дополнительные методы, например гипноз или психотерапия.

Континуум признания

Относительно признания своей вины преступник может занять одну из трех позиций: признать вину в совершении преступления, сознаться в отсутствии каких-либо воспоминаний о содеянном или не признавать вины.

Признание вины. Большинство из исследованных нами убийц признались в своих преступлениях. Некоторые из них сами сдавались полиции; другие сознавались после задержания. Были и те, кто признал вину перед лицом доказательств. Как сказал сотруднику один из убийц: «Когда полицейский достал ту ручку от метлы, я понял, что все решено».

Признание в отсутствие воспоминаний. Некоторые из исследованных нами убийц не помнили, что совершили убийство, но согласились с предъявленными доказательствами своей вины.

Непризнание вины. Отдельную группу проинтервьюированных нами убийц составили те, кто не признал свою вину даже после вынесения обвинительного приговора. Столкнувшись с подобной личностью, интервьюер должен был определить, лжет данный человек (что подразумевает осознанное намерение) или же отрицает очевидное (что подразумевает неосознанное намерение).

Для преступника обман следователя является одним из видов контроля. Можно пустить следствие по ложному пути и потратить зря драгоценное время, например, назвав неверные имена и адреса.

Следователь может определить ложь, в частности, по количеству приводимых подозреваемым деталей. Фантазии и бредовые идеи обычно очень детализированы. Однако если подозреваемый пытается симулировать психоз или бредовое расстройство, его история, как правило, выглядит нестройной и недостаточно подробной. Следователи могут успешно разоблачить такого рода защитные приемы и обратить на это внимание преступника. В одном случае убийца утверждал, что совершал убийства по указаниям собаки многовекового возраста. Следователи не поддались на эту уловку. Они любезно указали преступнику на то, что его преступления были слишком тщательно спланированы и продуманы, чтобы быть замыслом собаки. В итоге убийца признал преступления своей «заслугой» и подробно рассказал о них. Даже подозревая собеседника во лжи или отрицании фактов, интервьюер должен стараться поддерживать взаимоуважительный характер общения.

Существует ряд причин, по которым подозреваемый может отрицать совершение им преступления. Отрицание может служить средством защиты от судебного преследования или психологических последствий признания в содеянном. Один из опрошенных нами убийц отрицал, что вообще хоть что-то знает о совершенных им преступлениях. Он заявил, что дать признательные показания его принудили силой, а перед признанием вины в суде, вероятно, подвергли воздействию наркотиков. У него находилось тщательно продуманное объяснение любым вещественным доказательствам, о которых упоминали сотрудники во время интервью. Он сказал, что сотню пар женских туфель на высоком каблуке, обнаруженных в его шкафу, ему подарили друзья. Он утверждал, что найденные у него фотографии делал не он, поскольку он не настолько бездарный фотограф. Он крайне подробно останавливался на всех предъявленных доказательствах его вины, чтобы «обосновать», почему он не может быть убийцей.

Возможны случаи, когда убийца мысленно обосновывает свою позицию в отношении признания или отрицания вины. Это наглядно иллюстрирует следующее высказывание: