Сексуальный объект.

– Боюсь? Что ты несешь вообще? Может, это твоя идея, но я за нее платил. Показывай.

Она развязала алую веревочку на трусиках, и они упали на ее левую лодыжку, словно кандалы.

– Господи, – прошептал Брэдли. – Она прекрасна.

Хелен обнажила свою бледную, пухлую, хорошо провощенную вагину. Но прямо над ее собственной была еще одна, такая же пухлая, такая же манящая и столь же

влажная. Только овальный шрам показывал, где доктор Арколио вшил ее в пах, не более заметный, чем легкий ожог первой степени.

Выпучив глаза, Брэдли встал перед ней на колени и прижал ладони к ее бедрам. Он разглядывал ее близнецов в блаженном экстазе.

– Она прекрасна! Прекрасна! Это самое лучшее, что я видел в жизни!

Он остановился и посмотрел вверх, внезапно по-мальчишечьи спросив:

– Можно потрогать? Она такая же?

– Конечно, можно, – сказала Хелен. – Ты за нее заплатил. Она твоя.

Дрожащими руками Брэдли погладил мягкие губы ее новой вагины.

– Ты это чувствуешь? Чувствуешь, как настоящую?

– Конечно. Приятно.

Он потрогал ее второй клитор, пока тот не начал твердеть. Тогда он протолкнул средний палец в теплую, влажную глубину ее второй вагины.

– Прекрасно! Она такая же! Невероятно! Господи! Невероятно!

Он прошел к двери, закрыл ее пинком и запер на ключ, после чего вернулся к ней, сбрасывая подтяжки, разрывая их и выскакивая из брюк. Подойдя к Хелен,

он уже разделся, если не считать полосатых трусов. Затем стянул и их, обнажив большой налитый кровью член.

Он толкнул ее на ковер и яростно вошел в нее, без всяких прелюдий и ласк – только неистовая, взрывная похоть. Сначала он вошел в ее новую вагину, потом

в ее собственную, а затем – сзади. Он носился от одного к другому, словно изголодавшийся нищий, разрывающийся между мясом, хлебом и конфетой.

Поначалу испугавшись напора его сексуальной атаки, Хелен не чувствовала ничего, кроме фрикций и спазмов. Но чем больше Брэдли молотил ее, чем больше он

задыхался от напряжения, тем больше она ловила такую волну удовольствия, какая не могла сравниться ни с чем в прошлом; оно было сильнее вдвое, втрое. Удовольствие

настолько всеобъемлющее, что она ухватилась обеими руками, задумавшись, а не будет ли это удовольствие слишком сильным, чтобы ее мозг с ним справился.

Брэдли входил в ее вторую вагину снова и снова, и она чувствовала, что сойдет с ума либо же умрет.

После же, словно попав под теплую приливную волну в тропиках, она отключилась.

Очнувшись, она услышала, что Брэдли говорил по телефону. Он не оделся, белый, грузный и волосатый, и его член висел, как слива в носке.

– Джордж? Слушай, Джордж. Ты должен приехать. Сейчас же! Это просто фантастика! Ты такого в жизни не пробовал. Не спорь, Джордж, бросай все свои дела и

тащи свою жопу сюда как можно скорее. И не забудь зубную щетку, потому что этой ночью ты никуда не поедешь, это я тебе обещаю!

Она открыла глаза незадолго до заката. Она лежала на середине императорских размеров кровати; справа тяжело храпел Брэдли, собственнически накрыв ее вторую

вагину. Слева похрапывал Джордж Картин – в другой тональности, словно дремал, и его рука накрывала ее собственную вагину. Зад болел, а в пересохшем рту

чувствовался ни на что больше не похожий запах спермы.

Ощущения были странные. Она чувствовала, словно в ней были две женщины. Вторая вагина дала ей необыкновенное чувство дуальности личности и тела, а вместе

с ним и уверенность в своем будущем. Брэдли снова и снова повторял, как восхитительна она была, что она была неповторима и что он никогда, никогда ее не

бросит.

Доктор Арколио, подумала она, вы бы мной гордились.

Снова зима. Она встретилась с доктором Арколио в «Хэммерсли». Доктор немного поправился. Хелен, напротив, похудела и теперь казалась почти костлявой. Грудь

тоже уменьшилась.

Она крошила на кусочки обжаренного ската. Под глазами у нее были мешки, того же цвета, что и масло.

– Что случилось? – спросил он. Он заказал копченую курицу с персиковым чатни и поглощал ее с невообразимой скоростью. – Все отлично прижилось, все в порядке.

Она отложила вилку.

– Этого мало, – сказала она, и он услышал в ее голосе те самые нотки отчаяния, что и в самую первую встречу.

– У вас две вагины, и вам недостаточно? – прошипел он. Бородач за соседним столиком повернулся и изумленно на них уставился.

– Поначалу все было отлично, – сказала она. – Мы занимались любовью по шесть раз в день. Он это обожал. Он просил меня ходить обнаженной весь день, чтобы

смотреть на меня или трогать, когда захочет. Я устраивала для него представления, целые эротические шоу, со свечами и вибраторами, и однажды я делала это

с двумя немецкими догами.

Доктор Арколио чуть не подавился.

– Ох, – все, что он смог сказать.

По щекам Хелен сбегали слезы.

– Я делала все, но этого было мало. Все мало. Теперь ему почти наплевать. Он говорит, что мы перепробовали все возможное. На прошлой неделе мы поссорились,

и он назвал меня уродкой.

Доктор Арколио накрыл ее руку своей, пытаясь успокоить.

– Я чувствовал, что такое может случиться. Не так давно я разговаривал с подругой, она сексопатолог. Она сказала, что стоит только встать на этот путь