Секта. Невероятная история девушки, сбежавшей из секс-культа

Следующий месяц Крис ведет себя так, словно его телом завладел кто-то другой. Он выглядит и говорит, как Крис, но ничто из того, что он делает, на него не похоже. Как бы там ни было, иметь здесь его вместо моего брата – все равно что жить с призраком.

Каждый день я рассматриваю случившееся внутри так и этак, пытаясь понять, он задумал это или его обратили. И не могу отыскать ответ. Крис выговаривает мне. Назначает взыскания. Возглавляет молитвы. Но он никогда не бьет меня, никогда пальцем никого не трогает, и я никогда не видела, чтобы он проявлял жестокость.

Бывают дни, когда я уверена, что он один из них.

Но так ли это?

Если и нет, он никогда не подает виду. Даже наедине, ни на секунду.

* * *

Мое лицо покрывает пелена пота – горячего, липкого, бешеного. Я лежу без сна несколько часов. Звуки в комнате идут полным ходом – царапанье кожи, пораженной экземой, лепет во сне, астматическое дыхание. Но ночная симфония исчезает, когда начинают звучать голоса. Сначала они шепчут, затем бормочут, затем кричат.

Мои руки и ноги борются с простынями, в них я кажусь себе запеленатой, а одеяло подобно петле. Голоса заперты в двухъярусной кровати со мной. Близкие. И громкие.

– С тобой должно быть что-то не так.

– Здесь ни с кем не может быть что-то НЕ ТАК, КРОМЕ ТЕБЯ!

– Что заставляет тебя думать, что ТЫ знаешь больше, чем ОНИ?

– С ТОБОЙ ЧТО-ТО НЕ ТАК!

– Тебе нужно сломаться.

– Позволь себе сломаться.

Я не могу сказать, принадлежат эти голоса Богу, дьяволу или же мне самой.

Осколки меня, воюющие друг против друга.

Я провожу пальцами по лбу, скользкому от пота, в надежде утихомирить маниакальный огонь. Внутри моя голова ощущается как клубок пряжи, попавший в кошачьи лапы. Кошка раздирает нити моего рассудка, безжалостно хватает их, тянет.

Я борюсь с этим, с ними, всю мою жизнь. Сражаюсь, потому что это – дом, правила и эта жизнь не кажутся мне нормальными; видеть насилие по отношению к моим братьям и сестрам неправильно, чувствовать себя загнанной до такой степени… конечно, это неправильно?

Я поднимаю тяжелую голову и оглядываю комнату, полную спящих девочек. Живут ли в их разуме те же голоса, что и в моем? Так же ли они пребывают все время в конфликте? Или они живут в мире с собой, потому что сдались? Было ли им даровано исцеление? Является ли Бог лекарством, как нам говорят? Поэтому они спят?

Мне нужно найти выход, и если физической двери нет, возможно, капитуляция – это ключ. Лидеры, мои родители, дети вокруг меня, как все они могут ошибаться? Как могу я знать, что правильно?

Как я смею?

Я хочу назад свой клубок шерсти, хочу, чтобы прекратилось это царапанье, хочу безопасности. Я хочу, чтобы прекратились злобные пинки моего разума, хочу отдохнуть от безжалостного царапанья.

Я должна сдаться.

Я беззвучно шепчу эти слова в ночи: «Пожалуйста, пожалуйста, Боже, покажи мне путь. Я знаю, что я плохая девочка, и я лгала, и я заслуживаю быть там, где я есть».

Я переворачиваюсь, утыкаюсь лицом в подушку, так что никто не может слышать меня.

Пожалуйста, сломай меня и сделай меня хорошим слугой.

Грубый хло́пок, старый, поношенный, удушающий, забивается мне в нос и рот.

Я плохая девочка, и я лгала, и я заслуживаю находиться там, где я есть.

Я глубже зарываюсь лицом в подушку.

Пожалуйста, сломай меня и сделай меня хорошим слугой.

Я повторяю эти слова снова и снова, пока не теряю им счет.

Я надеюсь, что чем дольше произношу их, тем более вероятно, что Он меня услышит. Если Он услышит меня, если Он поверит, что я искренна, если я стану достойной, Он освободит меня от того, что я чувствую.

Он освободит меня из этой невидимой тюрьмы.

6 «Двенадцать колен» – похищенные дети: 15 лет после

– Что ты думаешь насчет «Двенадцати колен»? – говорит Софи.

Мы едем из Северной Калифорнии в новую группу в Сан-Диего. Наш большой бежевый пикап грохочет у скал, огибая ручьи и оставляя внизу виадуки. Я выглядываю из окна, словно глупая собака, высунув язык, и наслаждаюсь звуками и запахами приключений. Я хочу чувствовать всё. Из наших убогих динамиков льются металика, немецкое техно, иногда классическая музыка. Саундтрек настолько подходит этим длинным отрезкам шоссе, что, кажется, смешивается с самим пространством и временем.

– Так что? – говорит Софи.

Я втягиваю голову внутрь пикапа. Губы у меня пересохли.