Секта. Роман на запретную тему

Издалека, все нарастая, появился звук, который Игорь в редких вспышках своего мерцающего, предобморочного сознания принял за сирену «Скорой помощи». Он сосредоточился на этом звуке, и вдруг ему пришла первая с момента входа в кабинет отца четкая мысль: «Вот едет „Скорая помощь“, ее вызвали, и она едет. Вызвали… Ее вызвали. Кто ее вызвал? Наверное, Пэм, больше никто не мог этого сделать».

Однако никакой «Скорой помощи» Пэм не вызывала. Через несколько секунд возле дома остановились два легковых автомобиля и микроавтобус. Объединяла кортеж надпись, сделанная вдоль борта каждой из машин: «Карабинеры». Немедленно из легковушек и автобуса высыпали эти самые карабинеры, вооруженные так, словно их готовили для заброски в тыл врага во время войны: стальные шлемы, бронежилеты, автоматы и целая куча всяких вспомогательных средств, которыми карабинеры были обвешаны с ног до головы. Часть вооруженных людей молниеносно рассредоточилась по периметру «дачи», а двое карабинеров, вооруженных снайперскими винтовками, залегли за низкой изгородью и взяли на прицел крышу.

…Пэм тронула Игоря за плечо. Он не реагировал. Она принялась трясти его плечо и, видя, что это не помогает, вкатила остолбеневшему Лемешеву две хлесткие пощечины. Только тогда он окончательно пришел в себя.

– Эгер, вставай! Тебя подставили! Нас подставили! Внизу полиция!

Словно в подтверждение ее слов в окно спальни на втором этаже влетела и принялась шипеть газовая граната. Итальянские карабинеры, которым частенько приходилось задерживать своих мафиозных соотечественников, предпочитали не тратить время на переговоры, а сразу идти на штурм. Пэм не растерялась. Она схватила Игоря за шиворот, заставила его подняться с колен, и они вместе выбежали в коридор второго этажа, который уже порядочно заволокло дымом. Оба, перепрыгивая через три ступеньки, в два счета одолели короткую лестницу и оказались в прихожей. Здесь Пэм отколола номер, достойный вхождения в мировую историю: она сняла свою белую маечку, под которой не было ничего, кроме самой Пэм, и просунула ее в щель входной двери, так, чтобы те, кто собирался сейчас брать дом штурмом, увидели этот символ капитуляции. Затем она поманила Игоря за собой, и они вышли на лужайку, держась за руки. Взоры карабинеров немедленно обратились на голую грудь Пэм, а грудь у нее была что надо. Итальянцы всегда были особенно пылкими ценителями женских прелестей, и Пэм выиграла минуту, и этого оказалось достаточно для того, что она задумала.

– Ты сможешь?

– Что?

– Сделать как тогда, в посольстве? Сможешь или нет?!

– Смогу.

– Тогда давай вместе. У нас должно получиться.

…Произошедшее описал единственный выживший полицейский после того, как вышел из комы на восьмые сутки после операции, сделанной в римском госпитале Св. Креста.

– «Подозреваемый, чьи отпечатки пальцев накануне попали в центральный комиссариат полиции, вышел из дома в компании с полуодетой синьориной. Вначале я решил, что это его заложница, а так как у нас был приказ стрелять на поражение, отданный самим верховным комиссаром, то я прицелился подозреваемому в голову, чтобы не задеть девушку. Но вдруг все заволокло черным туманом, и это произошло так быстро, что я даже не успел опомниться. Меня охватили ужас и помешательство. Я сдернул с головы шлем, так как он мешал мне. Я очень испугался этой черноты и принялся стрелять. Вы спрашиваете, видел ли я, куда стреляю? Мне казалось, что туман населен ужасными тварями, которые собираются меня сожрать. Я не видел ничего подобного, но я отчего-то понимал, что они вокруг меня. Я расстрелял целый магазин, а потом меня сильно ударило по голове, и я потерял сознание. Тогда я ничего не успел понять, сейчас я понимаю, что меня ранило пулей в голову и я выжил, слава Пресвятой Деве…»