Секта. Свидетели убийства гражданина Романова

Но… как обычно, посмотрим в первоисточник. Вот он, текст Соборной клятвы (содержательная часть, за вычетом перечислений и риторики):

«…Быти… Государем, Царем и Великим Князем всея Руси Самодержцем тебе, Великому Государю Михаилу Феодоровичу… Целовали все Животворный крест и обет дали, что за Великого Государя (а также его жену и детей. — Е.П.)… души свои и головы свои положити, и служити им… верою и правдою, всеми душами своими и головами.

Заповедано, чтобы Избранник Божий, Царь Михаил Феодорович Романов, был родоначальником правителей на Руси из рода в род, с ответственностью в своих делах перед единым Небесным Царем. А кто убо и не похощет послушати сего соборного уложения… и начнет глаголати ино и молву в людях чинити… чину своего извержен будет, и от Церкви Божия отлучен…»[112]

Какая все-таки великая вещь первоисточник! Грамота может быть сколь угодно «торжественной и страшной», но записано в ней лишь то, что все участники Собора клянутся в верности Михаилу Романову, его будущей жене и возможным детям, и только. После Великой Смуты, которая и произошла-то от желания бояр рулить страной по собственному усмотрению, такая клятва была нужна и полезна, как и оговорка, что царь отвечает только перед Богом (а не перед аристократией — об ответственности перед народом в те времена не было и речи).

Но при чем тут Николай, живший через триста лет? Где, в каком месте говорится, что потомки принесших клятву связаны с потомками Михаила Романова? Нет этого тут, и не может быть никогда, поскольку в православии не допускается принесение обета за потомков — у каждого человека своя воля.

Однако этого разъяснения в книжечке, как нетрудно догадаться, нет, а что есть?

…О грехе русского народа перед царем

А есть продолжение экскурса в родоплеменную психологию. В той же книге читаем текст, принадлежащий архиепископу Западно-Европейскому и Брюссельскому[113] Иоанну (Максимовичу):

«Великий грех — поднять руку на Помазанника Божия, не остается и малейшая причастность к такому греху неотомщенной. В скорби говорим мы, „кровь его на нас и на детях наших“, т. к. в грехе цареубийства повинны не одни лишь физические исполнители, а весь народ, ликовавший по случаю свержения Царя и допустивший его унижение, арест и ссылку, оставив беззащитным в руках преступников, что уже само собой предопределяло конец… Глубокое сознание греховности и покаяние перед памятью Царя-Мученика требуется от нас Божией правдой. Но покаяние наше должно быть без всякого самооправдания, без оговорок, с осуждением себя и всего злого дела от самого начала… Величайшее преступление, совершенное в отношении его, должно быть заглажено горячим почитанием его и прославлением его подвига. Перед униженным, оклеветанным и умученным должна склониться вся Русь…»[114]

Физических исполнителей проблема греха не интересовала — они были безбожниками, как и полагалось революционерам. Но почему за кучку безбожников отвечают все православные русские люди, даже жители какой-нибудь забытой деревни, где и о революции вовсе не слышали, причем каяться должны не только они, но и их правнуки? Любопытно, что с потомков евреев, распявших Христа (естественно, тех, которые крещены), отдельного покаяния не требуют.

Впрочем, то ли еще будет…

Об искупительной жертве