Секториум

— Может, хотя бы направление с Кольца покажешь на всякий случай?

— То же, что на Хартию, — отмахнулся Миша. — С нашего Кольца одно направление. Одним словом, фроны, покинув галактику, рассортировались на «восходящую» и «нисходящую» ветви. Первые просто загнулись, а последние пропали из каталогов. Их долго не видели и не искали, — объяснил он для особенно бестолковой слушательницы. — Решили, что они тоже… никто не думал, что выживут где-то втихаря. Местонахождение неизвестно. В Местной группе их появления не наблюдалось. В «Милки Вэе» тем более.

— «Местная группа» по земной астрономии или сигирийской?

— Разве у землян есть астрономия? — удивился Миша. — У землян пока два каталога и один телескоп. Причем, каталоги неполные, а телескоп принадлежит мне!

— И все-таки, «наша астрономия» — сигирийская или земная?

Миша задумался.

— Смотря, что нам надо: получить информацию или выразить патриотизм.

В тот день мы кое-что узнали о фронах и Флио. Точнее, узнал Миша, и был любезен поделиться со мной информацией, хоть я того и не заслужила. Мы выяснили, но новая Флио, обиталище моего недавнего гостя, располагается в системе подобно Земле и является двойной планетой. Основное тело — Флио-Мегаполис чуть меньше Земли, с более плотной, насыщенной атмосферой и меньшей гравитацией. А Флио-Агломерат гораздо больше Луны.

— Между прочим, — заметила я между делом, — Юстин говорил, что Земля в каталогах тоже числится двойной планетой.

— У него двоилось в глазах с перепоя, — объяснил Миша.

— И все-таки, они искали место, аналогичное старой Флио. Земля, оказывается, на нее похожа.

— Когда они искали, Земли еще не было, а Луны и подавно. Ты поймешь, чем планета со спутником отличается от двойной, когда окажешься там…

Мы узнали, что Флио-Агломерат образовался одновременно с Мегаполисом, но его естественное происхождение сомнительно. Что, по прибытии на Флио-Мегаполис, я не почувствую разницы, но возвращение на Землю будет мучительным. Придется бороться с одышкой и заниматься физкультурой. Мы узнали, какому типу облучения меня подвергнут в карантине принимающей стороны и много разных бытовых подробностей, но так и не поняли, почему жизнь флионеров протекает незаметно для общества, и в чем следует искать причину такого неравнодушного отношения Птицелова к землянам, прибывающим в Хартию.

— До тебя у нас Хартия была запретной темой, — признался Миша.

— Почему?

— Всех когда-нибудь били по ребрам, но зачем каждый раз вспоминать об этом?

— Скажи откровенно, моя поездка имеет практический смысл для проекта?

— Не думаю, — ответил он.

— Шеф тоже не думает? Просто не хочет упускать возможность сунуть нос туда, куда до него никто не совался. Так?

— Если бы я мог прошвырнуться вместо тебя, — вздохнул Миша, и в его глазах блеснула искра восторга мореплавателя, которому померещился на горизонте берег новой земли.

На следующий день мне ту же мысль повторила Алена. Потом позвонил Андрей… Даже Адам с некоторой завистью рассказал, что к тайным обиталищам закрытых цивилизаций во все времена стремились одержимые, большая часть которых возвращалась ни с чем. Так вот, завидовали тем, кто не вернулся.

Индер объяснил ситуацию совсем просто: если карта идет в руки, надо играть, потому что иногда карта не идет, а играть все равно надо. Индер делал мне биопаспорт. Для землянина он делал такую работу впервые, очень старался, много раз перепроверял результат и «выпил» столько моей крови, что чуть не превратил в «белого гуманоида».

— Почему вы все всегда хотите понимать? — удивлялся он. — Разве не приятно сохранить для себя немного тайны? Кому нужна готовая рецептура от всех проблем? — при этом он уверенной рукой превращал тайну моего генного кода в таблицу зашифрованных символов. — Тайна флиона, машины-птицы, еще не открылась никому из посторонних. С другой стороны, если бы все знали, зачем они делают это, разве было бы интересно?

— Может быть, они строят флионы из любви к искусству?

— Это сложная машина.

— Ну и что? Посмотри, например, на фламандскую живопись. Это ведь тоже сложная и тонкая работа.

— Живопись не летает, — заявил Индер.

С ним всегда трудно было спорить.

— А космические корабли? Думай, прежде чем говорить…

— Нет, — возразил Индер. — Рядом с флионом это игрушки. Машины, равные по сложности флионам, ради искусства не строят. Сама увидишь… если увидишь. А когда вернешься, расскажешь.

— Если вернусь…

— Вернешься, — успокаивал Индер, — ты уже выросла, и не будешь делать глупости.