Сектоведение

Мы вдвоем вышли с Валей (вторая жена Иванова. — А. Д.), походили; Я быстро побегал для Своего сердца. Я люблю снег, как Себя такого человека. Валя такая она ко мне близкая в этом, подобрала нож своей рукой и по Моему велению весь хутор людей вырезала. Даже она сказала в словах это. Но потом после этого всего она подробно остановилась и сказала свою в адрес Моего здоровья правду: “Этого мой Учитель не скажет, а я, такая баба не сделаю”. Эти слова Я их только обосновал и тут же на этой странице написал.[1253]

В 70-е годы психиатры, по всей видимости, убедившись в неизлечимости Иванова, наконец оставили его в покое. После смерти жены он стал жить со своей фанатичной последовательницей Валентиной Сухаревской. В конце 70-х к нему пришла широкая известность, от которой старик совсем потерял голову. Сформировавшееся тогда вокруг него ядро учеников возглавило движение ивановцев после противоречившей всем их установкам смерти “Учителя”.

Мы в Природе строим коммунизм: сперва одного человека допустим, а потом мы все вслед пойдем. Он же будет делать для всех: Он учитель народа, Он же — победитель Природы. А раз Он Победитель Природы — Он же — победитель врага. То, чего пишется в Истории, это будет обязательно так.[1254]

5. “Если заболеет человек чем-нибудь в жизни не чем не спасешься, кроме как лишь Его [Иванова] учением. Кто Его не признает, тот спасения нигде не получит”

Мировоззрение Иванова сформировалось на основе его отказа от детской веры в Бога и восприятия им агитпроповских идей. Вступил в силу сформулированный еще Достоевским закон: “Если Бога нет, то я — Бог”. Но ноша эта оказалась непосильной для психики Иванова, поэтому его теории чем дальше, тем больше граничили с чистым безумием. С учебой в партшколе Бог для Иванова окончательно и бесповоротно умер. Сам он считал себя атеистом: “В Природе Бога такого нет, которого человек держит… Иванов учит не от Бога, а от себя личного здоровья, вот в чем суть Иванова”.[1255]

В упоминавшемся выше интервью в “Огоньке” (№ 8,1982) корреспондент спросил Иванова: “Говорят, вы в бога верите?” — “Брешут, — ответил Иванов. — Верил когда-то, пока не понял, что бог пребывает не на небе, а на земле в людях, кои сумели держать победу над собой”.

Но свято место пусто не бывает, и место Бога для Иванова заняли два начала. Одно из них — природа; обратим внимание на то, что слово Природа Паршек всегда пишете прописной буквы. Ученики Иванова пытаются придать наукообразность теориям своего “Учителя”:

Источник сил, творящий эволюцию в природе, будем называть Творцом, а источник сил, ведущий к деградации и разрушению в природе, будем называть Врагом. Именно эти понятия употребляются Учителем в его тетрадях, хотя более часто на место Творца ставится Природа, а на место Его Противоположника ставятся такие понятия, как “стихийные силы природы” и “враг в природе”. Это более точно, поскольку ничего надприродного, сверхприродного и внеприродного быть не может.[1256]

Однако если обратиться к тетрадям самого Иванова, то видно, что в его сознании “Природа” приобретает божественные черты наряду с другим божественным началом жизни — Человеком: “Бог это Природа, а в ней самое главное это человек”,[1257] “сильнее Природы нет ничего”,[1258] “Бог это человек. Он придет на землю для того, чтобы опознать Природу, как своего близкого друга, ему руку протянуть и с ним договориться, что больше мы вредного на земле, в воздухе, и в воде не будем делать”.[1259]