Секвойя (СИ)

— В чем меня обвиняют? — равнодушно спросил Джастин. Было ли ему какое-то дело до очередного судебного иска? Пожалуй, нет. Он понимал, что на этот раз сам во всем виноват. И пустота внутри него была такой оглушающей, что он не испытывал даже малейшего намека на сопротивление.

Джереми сказал Клоду, что не станет подавать в суд на собственного сына, хотя это решение далось ему нелегко. Правда, он добавил, что с большой охотой свершил бы правосудие сам, собственноручно задушив Джастина. Но Клод счел, что сообщать об этом парню вовсе необязательно. Однако решение отца уже никак не помогло бы ему, потому что Эрин, мать Джазмин и Джексона, прилетела в город сразу, как только Джереми сообщил ей о трагедии. Иск подала она.

Теперь Джастин, и без того обвиняемый в нескольких правонарушениях, стал одним из главных подозреваемых в причинении вреда детям по неосторожности. Это уже, как ни крути, было очень серьезно. В независимости от исхода дела, это станет огромным пятном на его имени, его карьере, и его жизни. Особенно, учитывая то, что пресса была уже в курсе происшествия, и прямо сейчас на первых полосах желтых газетенок, и даже нескольких вполне серьезных изданий, красовались кричащие надписи. А если дело завершится для него не слишком удачно, а в худшем случае, ему грозил немалый тюремный срок, то это стало бы занавесом в короткой и яркой жизни Джастина Бибера.

Клод также успел встретиться с Эми, няней детей, подвергшейся насилию. Точнее, он бежал за ней до выхода из больницы. Ее адвокат запретил ей обсуждать это происшествие с кем бы то ни было, поэтому она только сказала Клоду, что на суде расскажет все, как было, и с ним объясняться не намерена.

— Как только доктор сочтет, что твоей жизни и здоровью больше ничего не грозит, тебя ждет арест, — тихо добавил Клод. — Я подумал, что было бы нелишним договориться с врачом, чтобы тебя подержали тут подольше, возможно, даже до слушания, — предположил он.

Джастин молчал. Слушал ли он его вообще? Клод с тревогой смотрел в эти пустые глаза, парень почти не моргал, обессиленно сложив руки на коленях.

— Джастин, — позвал его мужчина. — Скажи что-нибудь.

Тот едва заметно покачал головой, пожав плечами.

— Мне все равно, — безжизненно пробормотал он.

Клод уже говорил с шерифом. Хотя, решение в любом случае должен будет принять судья, и все очень зависело от показаний свидетелей, шериф все же высказал свое мнение относительно того, что Джастин в полной заднице. По счастливому, с одной стороны, стечению обстоятельств, камеры внешнего видеонаблюдения в тот вечер не работали, поскольку программисты обновляли прошивку системы. Но, несмотря на то, что прямых доказательств вины парня в смерти ребенка не было, положение усугубляло то, что Джастин проходил еще по паре дел. Клод сказал шерифу, что будет настаивать на проведении суда присяжных. Это, во всяком случае, помогло бы немного потянуть время.

— Зачем? — глухо протянул Джастин. — Тяни, или не тяни, я все равно буду виновен.

— Джастин, — тяжело вздохнул Клод, — если ты очень хочешь в тюрьму, то ни я, ни кто бы то ни было другой, тебе не поможет.

— Знаешь, чего я хочу? — вдруг поднял голову парень. Его глаза потемнели, а высокие скулы напряглись, выпирая из-под бледной, осунувшейся кожи. — Я хочу сдохнуть, — прошептал он.

Это его настроение очень не нравилось Клоду. Возможно, оно было вызвано упадочным эмоциональным состоянием, но что, если нет? Что, если ему и впрямь была безразлична его дальнейшая судьба? Клод почесал затылок. Он никогда не был бесплатным государственным правозащитником, и даже дешевым адвокатом его назвать было нельзя. Напротив, Олд Прайсез была известна в Париже весьма высокими расценками на юридические услуги, никак не оправдывая свое название. Но обычно к нему обращались те, кому действительно нужна было помощь, а защищать тех, кто в защите не нуждался, ему еще не приходилось. Но тут речь шла не об обычном клиенте. За недолгое время их знакомства Клод успел привязаться к этому парню, покинутому всеми близкими, пережившему трагедию, столкнувшемуся с предательством. Клод смотрел на него, и понимал, что даже если Джастину плевать на самого себя, то теперь есть человек, которому не все равно, что с ним будет. Вытащить его из этой передряги, было для него делом чести.

Джастин молчал. Он молчал, пока Клод объяснял, какой линии поведения они должны придерживаться. Молчал, когда Клод сообщил, что Скутер нанял для него нового пресс-секретаря, чтобы уладить шумиху в прессе. Он молчал, когда приехал прокурор, и предъявил ему обвинения. Он даже не смотрел на него, молча подписав подсунутую ему бумажку, с которой, разумеется, сначала ознакомился его адвокат.

— И не надейтесь, что спрячетесь здесь, мистер Бибер, — ткнул в него пальцем шериф, перед тем, как уйти. Джастин даже не обратил внимания на это вопиющее оскорбление, молча разглядывая катетер, торчащий из локтевого сгиба, когда дверь в палату открылась, и туда молча вошел Райан. Он широко улыбнулся, когда увидел, что Джастин пришел в сознание, и сидит на кровати, вытянув ноги.