Selbstopfermänner: под крылом божественного ветра

— Второе. Вся прибыль от продаж диска наша. Бригманну не дам ни цента.

— У него распространение, — с сомнением покачал головой брат.

— Я готов оплатить посреднические услуги между магазинами и нами. Не хочу опять иметь семнадцать процентов за полгода геморроя.

— Тогда он переложит расходы на запись на нас.

— Еще скажи, что он этого раньше не делал. Мы ему товар — он нам продажи. Все честно. Могу дать ему процент с продажи за хорошее распространение, чтобы мотивировать работу. Не больше пяти — семи. Даже это слишком жирно для него будет.

Билл рассмеялся.

— Мне нравится. Продолжай фантазировать дальше.

— Если они будут настаивать на сотрудничестве с известными продюсерами и активно кого-нибудь рекомендовать, то эта работа будет оплачиваться из кармана Бригманна. Не хочу, чтобы нам навязывали условия работы.

— Размер кредита?

— Надо смотреть на условия его возврата.

— Окей. Если процент будет большим, то мы отказываемся от игры в их игры. Тур?

— Здесь я еще не решил, как лучше сделать. Ты же понимаешь, что все отталкивается от затрат и того, какую сумму нам пообещают. Я говорил утром с Йоахимом. Он готов изучить предложенный нам контракт и убрать из него всё то, что высасывает дополнительные деньги. Поэтому наша задача обговорить основные моменты, получить контракт на руки и показать его нашему юристу.

— На том и остановимся.

— Он не согласится на такие условия, — поморщился Билл, забрав у меня листки и еще раз пробежав по строчкам глазами.

— Это его проблемы.

— Это наши проблемы, Том. Он инвестор, он дает нам бабло.

— Только ты ни черта не получишь! Хочешь выступать? Я организую.

— Я хочу стадионы.

— Будут тебе стадионы.

— Для этого нужны денег, а их у нас нет. Мы в долгах по уши!

— Опять? — округлил я глаза.

— Ну не по уши, — поправился брат. — Нам нужен хороший маркетолог, чтобы сделал анализ рынка.

— Я тебе и без этого расскажу, что надо рынку.

На террасу вбежала сияющая Сьюзен.

— Том! Томми! — Она смотрела на меня так, словно я только что осыпал ее золотом. — Ты не забыл! Томми! Не забыл!

Я судорожно соображал, что именно я не забыл. Она подошла ко мне, оплела руками шею и ласково произнесла:

— Спасибо за подарок. Не ожидала, если честно. Оно идеально! — Сью продемонстрировала нам кольцо у себя на пальце.

— У моего брата отличный вкус, — поддакнул Билл.

Я скрипнул зубами.

— Нам надо поговорить, — сказал жестко, намереваясь объясниться с ней немедленно, пусть даже при свидетелях.

— Вечером. Я сейчас убегаю. Ты не представляешь, что это значит для меня. Извини, что подсмотрела. Кольцо прекрасно!

— Сью…

— Вечером, дорогой. Всё вечером.

Сьюзен снова выпорхнула с террасы, а я сжал зубы посильнее, чтобы не начать материться. Кольцо Мари… Кольцо, которое я хотел подарить Мари! Я с трудом удерживал себя, чтобы не кинуться за девушкой и не отобрать кольцо. Спокойно, Том. Вечером порвешь отношения. Сначала откажешься от работы с ее отцом, а потом от нее самой. Тяжело, неприятно, но надо. Пусть это кольцо будет для нее последним подарком, на память. Я люблю другую. Какой бы последней скотиной я себя не чувствовал после этого, но так будет лучше для всех.

— Да ладно, подумаешь, увидела раньше срока, — ухмыльнулся Билл. — Пусть теперь всем хвастается.

Я мрачно глянул на брата.

— И не говори, что кольцо было не для нее? — изогнул он бровь. — Ты забыл про ее день рождения?

Забыл… Не для нее…

Билл вытянулся в кресле.

— Том, я не могу учить тебя жизни, сам слишком часто ошибался, да и ты все равно сделаешь по-своему, но послушай сейчас меня. Просто послушай. Когда-то, очень давно, рядом со мной была женщина. Она была очень хорошей, верной и надежной. Я очень ее любил. Потом я устал от нее, она стала тяготить меня своей хорошестью, раздражать надежностью, я искал повод, чтобы порвать с ней, целенаправленно избавляясь от ее присутствия в своей жизни. После нее у меня было много других женщин. Кто-то был лучше нее, кто-то хуже, но ни одна не была похожа на нее. Первое время я был в эйфории, как будто наконец-то дорвался до парка аттракционов и все никак не мог насладиться катанием на каруселях. Одна карусель мне приглянулась особенно. Я катался на ней, катался… Сначала нравилось, потом мне надоело, потом меня начало тошнить, я захотел сойти, но никак не мог этого сделать. Тогда я просто спрыгнул, покалечился, переломался, но выжил. Сейчас я чувствую себя моральным инвалидом, у меня нет никого, мой дом пуст, он разорен, из него ушло то, что заставляло меня возвращаться. Но самое главное, мне больше не нужны карусели.

— Ты хочешь ее вернуть? — Я постарался, чтобы голос звучал ровно и спокойно.

Билл отмахнулся.

— Я не об этом. Ты со Сью уже третий год. Она очень хорошая, верная и надежная. Не меняй ее на карусели. Сью искренне тебя любит, она многое делает для тебя, она готова сделать еще больше. Порвать отношения легко, восстановить их зачастую невозможно.

— Ты говоришь, как мать.