Селеста, бедная Селеста...

Я только тут внимание обратил, на столе чего только нет: конфеты, печенье, консервы какие-то... И что характерно, маманя этому всему радуется и прям одну за другой конфеты за щеку закладывает. Удивительное дело. Надо знать мою маму, какая она гордая и у чужого сроду крошки не возьмет. А с Лехой как со своим. На стол собирает, а сама смеется, шутит, вопросами сыплет про папу-маму. Лешка ей отвечает, а я прям рот раскрыл, как у них все ладно да по-родственному.

Маманя нас покормила и сама с нами села. Достала бутылку. Лешка головой покачал:

— Спасибо, Татьяна Борисовна (вот что значит интеллигент — уж и имя-отчество узнал и ведь не тетя Таня, как все мои приятели зовут, а уважительно — Татьяна Борисовна. Маманя вся цветет от удовольствия), в другой раз. Сегодня не могу, ночь в поезде практически не спал, а через два часа автобус.

Представляешь? Это он вечером из Москвы на поезде, а через день вернется на автобусе. А в нашем городе получается ему чуть больше трех часов побыть.

— А ты разве не погостишь, Леша? — огорчилась маманя. Она, как Леха пить отказался, его совсем полюбила.

— В другой раз, если разрешите, приеду на несколько дней.

— Конечно, приезжай, как захочется. У нас места много, поживешь вместе с Колей.

Пошел я Леху на автовокзал провожать. От нашего дома минут тридцать пешком или на автобусе ехать. Ну мы пешком, время еще было. Я все в толк не возьму, чего он приехал.

Вышли мы, идем по аллейке, тут Лешка говорит:

— Я, Коля, из института ушел.

Я даже остановился. А он ничего, дальше идет. Я его догнал и пошел рядом. Пытаюсь ему в лицо заглянуть, а он голову опустил. Помолчал и говорит:

— Я решил в армию пойти, в спецназ.

— Почему? Что случилось?

— Много чего случилось. Надо мне другой жизнью пожить, подумать... А к тебе я приехал, чтоб сказать об этом. Ты ребятам скажи, что я сам решил, никто не виноват. В общем, чтоб Альку не дергали...

Коля помолчал, помялся и закончил:

— Аль, мы когда прощались, он мне папочку тоненькую дал. Я уже дома посмотрел. Там документы на его машину, ключи от квартиры, мобильник...

— Это невыносимо. Она собирается там жить! — Мама поднесла пальцы горсточкой к виску и страдальчески сморщилась.

Я закончила сервировать стол к чаю. Отметила, что бело-серый под мрамор пластик столешницы нуждается в чистке. Запустили мы с мамой квартиру со всеми переживаниями, разгребем середину и живем. Скоро углы паутиной зарастут. Ни сил нет, ни желания.

Разговор раздражает донельзя. Мама достала меня бесконечными перепевами одной и той же песни. Убей не пойму, почему ее так злит Катино желание жить с отцом.

— Но ведь ей надо где-то жить, — устало выговариваю я.

— Но ведь где-то она жила до сих пор, — воодушевленно парирует мама. Похоже, она никогда не устанет вести этот диалог, с подъемом подавая сто раз слышанные мною реплики. Ладно, уважим родительницу:

— До этого она жила с бабушкой.

— Ну и жила бы дальше.

— Почему она должна жить в однокомнатной квартире с пожилой женщиной? Это обеим неудобно, — в сотый раз я лениво привожу аргументы, которые кажутся мне неоспоримыми, а главное очевидными, но совершенно не действуют на маму.

— Почему это ей раньше было удобно? И она не жила с родителями?

— Отец не хотел.

— Что? — Мама меняется в лице. — Что ты сказала?

Что я сказала? Мамин вид пугает меня, я не могу понять причину испуга. Виновато моргаю, силясь вспомнить, что такое ужасное я сказала.

— Кто не хотел? — хрипло повторяет мама побелевшими губами, с ужасом глядя на меня.

— Катин отец, дядя Сережа, не хотел, чтобы дети жили с парализованной матерью, — тороплюсь объяснить, испуганно таращась на остолбенелую маму.

— Ах, Катин отец, — с необъяснимым облегчением вздыхает мама и залпом допивает чай.

Дома я застала привычную картину. Мама и Коля сидели на кухне. Работал телевизор, демонстрируя очередную серию отечественного боевика. Мама готовила, Коля ей ассистировал, чистя овощи. Действия производились из неудобного положения, с лицом, повернутым в сторону экрана.

Домашние равнодушно отнеслись к моему приходу. Спасибо, не прогнали. Мама налила мне борща. Коля уступил место у стола. Вот и все внимание. Лица остались повернутыми к голубому другу.

Коля часто бывает у нас. Диплом он делает в Курчатнике, и много времени у него это не занимает. Денег же не приносит вовсе, поэтому Коля пристроился в фирму, где обслуживает компьютерную сеть. Его дежурства сутки через трое. Иногда мне кажется, что все остальное время Коля проводит у нас на кухне. Маму присутствие Кротова нисколько не раздражает. Они удивительно ладят. Иногда согласно разговаривают, чаще не менее согласно молчат.

Мне Коля тоже не мешает. Посидит, посмотрит телевизор, попьет чаю. Если у меня нет настроения общаться, я могу уйти к себе, Коля не обидится, посидит с мамой или пойдет по своим делам.

— Коль, тебе нравится у нас?

— Ага! Мне во всей Москве только у вас и нравится.

— Может, тебе на мне жениться?

— На фига? Что я с тобой делать-то буду?

— Ну, не знаю. Будешь сидеть у нас на кухне.

— А так нельзя?

— Как так?

— Без женитьбы?

— Почему нельзя. Можно.