Селф-терапия. Разбуди Внутреннего Ребенка

Изгнанники обычно хотят быть услышанными и понятыми, поэтому видя, что эта изгнанница, похоже, совсем не проявляет интереса, я предполагаю, что она потеряла надежду на то, что ее бедственное положение можно как-то улучшить.

М: Да. Она также чувствует беспомощность. Да. «Я поделилась этим с тобой и разделила с тобой свое внутреннее небытие». Да, возможно, она потеряла надежду. Она думает: «Ни к чему даже пытаться объяснить это».

Д: Скажите ей, что если она продолжит работать с нами, мы поможем ей освободиться от этих чувств.

Я говорю это, чтобы изгнанница поверила в то, что она может почувствовать себя лучше. Благодаря этому она не будет чинить препятствия на нашем пути.

М: Ну, я ей это сказала. Она не протестует, но у нее нет никаких ожиданий.

Д: У нее и не должно их быть. Это нормально.

Части не обязательно верить в то, что мы можем сделать; она должна лишь разрешить нам продолжать работу.

М: Она говорит, что у нее много воспоминаний, в которых родители не прощали ее. Если я совершала ошибку или делала что-то не так, то меня продолжали наказывать снова и снова за ту же самую ошибку. Похоже, это сценарий, устойчивый сценарий.

Д: Попросите ее показать, как родители наказывали ее.

М: Вижу случай, как я что-то пролила, а они действительно накричали на меня. Она очень испугалась и почувствовала себя виноватой.

Д: Значит, это действительно ее напугало.

М: Да. И она почувствовала, что с ней действительно было что-то не в порядке. (Пауза.) Теперь она показывает мне случай, произошедший немного позже, когда приходили гости и мой отец рассказал им о том, как я пролила что-то. О, кажется, прямо на свое платье. И он подшучивал надо мной по этому поводу, и все надо мной смеялись.

Отец Мелани подшучивает над ее Стыдящейся изгнанницей.

Д: Ох. И как она себя чувствует в этой ситуации?

М: Униженной. Она просто хочет исчезнуть. (Пауза.) И как-то подразумевается, что она не просто неуклюжая, но и какая-то… грязная, мне кажется. По крайней мере, это то, что она почувствовала.

Д: Это ужасно.

М: И они продолжали это делать снова и снова, рассказывая одну и ту же историю разным людям, как будто ее постоянное унижение их действительно забавляло.

Д: Спросите ее теперь, что она чувствовала, когда ее снова и снова так наказывали.

М: Словно она полное ничтожество. Это самое точное описание.

Это впечатляюще. Кристин дошла до самой сути переживания изгнанницы.

Д: Да. Выясните, показала ли она вам все, что хотела, или же она хотела бы вам сообщить что-то еще.

М: Она очень злится.

Д: Дайте ей сообщить вам о своей злости любым удобным для нее способом.

М: Она визжит и кричит на них.

Д: Да. (Пауза.)

Изгнанникам нужно уметь выражать гнев, как и другие чувства. Зачастую они не могли почувствовать или проявить его в тот момент, когда были травмированы, и возможность сделать это сейчас принесет им удовлетворение.

Д: Хочет ли она сообщить вам что-то еще?

М: Кажется, это все. (Пауза.) Мне очень грустно.

Д: Означает ли это, что вы переживаете ее грусть или вы сопереживаете ей?

М: Я очень сочувствую ей, потому что услышала про это «полное ничтожество» в первый раз. Даже «кусок дерьма» – это было бы хоть что-то, но чувствовать себя полным ничтожеством действительно ужасно. Я услышала этот громкий и четкий посыл.

Д: Дайте ей почувствовать ваше сопереживание. (Пауза.)

Теперь, когда Маленькая девочка показала Мелани все, в чем нуждалась, Мелани важно выразить ей свое сочувствие. Это укрепит их связь.

Д: И выясните, знает ли она, что вы сопереживаете ей.

М: Она знает, что я ее услышала. Она рада, что я ее наконец-то услышала.

Это был последний тест на то, понимает ли изгнанница, что ее эмоциональным потребностям сопереживают. Теперь, когда она это понимает, Мелани может перейти к следующим терапевтическим этапам ВСС, которые раскрыты в главах 13 и 14.