Селфи

– Ничего существенного. Несколько писем, адресованных Ригмор, не особо содержательны. Роза просила написать ей какой-то рецепт, а та, в свою очередь, спрашивала о чем-то своем. И еще она хотела передать Розе запасной ключ от квартиры… да-да, ключ упоминается в их переписке не раз. Судя по всему, Ригмор Циммерманн никак не могла положиться в этом вопросе на себя. Потом есть еще письма о последней просмотренной кинокартине, о жилищном кооперативе в Сандальспаркен – они обсуждали, кто собирается прийти на общее собрание собственников, договаривались о том, чтобы пойти туда вместе, – и так далее. Ничего примечательного. Циммерманн даже не плакалась на тему своей дочки и внучки и связанных с ними заботах.

Карл похлопал трудягу по плечу. Детину пожирали изнутри ревность и печаль. Он уже второй раз прощался про себя с той, которую любил.

* * *

Едва Мёрк вошел в свой дом в Рённехольтпаркен, Мортен тут же бросился ему навстречу.

– Карл, я пытался дозвониться до тебя весь вечер! Где ты забыл свой мобильник?

Вице-комиссар вынул телефон из кармана – аппарат был мертв, как сельдь в банке.

– Может, сразу поставишь его заряжаться? Все-таки раздражает, когда мы не можем с тобой связаться. Сегодня вечером Харди было совсем дерьмово, чтоб ты знал.

О нет, что еще случилось?.. Карл сделал глубокий вдох – он не был готов к очередной плохой новости.

– Он жалуется на сильные боли в левой руке и в верхней левой части грудной клетки. Говорит, напоминает электрические разряды. Мне пришлось позвонить Мике, раз уж ты был недоступен. Я боялся, что его хватит сердечный удар, что мне тогда с ним делать?

Мортен вытащил телефон из руки Карла и демонстративно подключил его к зарядному устройству в прихожей.

– Чем вы тут вдвоем занимаетесь так поздно, черт возьми? – попытался пошутить Мёрк, зайдя в гостиную.

Было очевидно, что Мика сделал все для создания умиротворенной атмосферы. Не хватало только бархатных ковров на стенах, а то комнату и вовсе нельзя было бы отличить от пакистанского ресторана где-нибудь на лондонской Бейсуотер-роуд. Благовонные палочки, стеариновые свечи и изобилие так называемой этнической музыки мира в исполнении ситар и многоствольных флейт.

– Что стряслось, Мика? – поинтересовался Карл у облаченного во все белое атлета, бросая нервные взгляды на спящего Харди, голова которого высовывалась из-под одеяла.

– Сегодня вечером у него случился приступ панической атаки, и это вполне объяснимо, – начал рассказывать Мика. – Я убежден, что на этот раз он ощущал вполне реальные, а не фантомные боли, как бывало прежде. А еще я сам видел, как во сне Харди слегка пошевелил плечом, словно желая избавиться от дискомфорта, возникающего при соприкосновении с матрасом. Погляди-ка…

Карл молча смотрел, как Мика отодвигает одеяло. Еле заметные сокращения, напоминающие тик, охватили левое плечо спящего мужчины.

– Как ты думаешь, что с ним происходит, Мика? – серьезно спросил Карл.

– А происходит, судя по всему, то, что некоторые второстепенные мышцы в организме Харди понемногу обретают утраченную чувствительность. И завтра же с утра я свяжусь с парой опытных неврологов, с которыми познакомился во время учебы. Точно так же, как и ты, я ничего не понимаю, ибо подобные процессы невозможны при диагнозе, в свое время поставленном Харди. Мне пришлось дать ему хорошую дозу болеутоляющего, чтобы он успокоился. Он крепко спит в течение часа.

Мёрк не верил своим ушам.

– Ты думаешь, что…

– Я ничего не думаю, Карл. Я просто знаю, что это чрезвычайно болезненно и изнурительно для Харди – внезапно получить весточку от тех частей своего тела, которые были парализованы в течение девяти лет.

– Карл, я включил твой телефон, и он звонит, – послышался с кухни голос Мортена.

Ему кто-то звонит в столь поздний час? Какого черта?

– На дисплее написано «Ларс Бьёрн», – продолжал Мортен.

Мёрк вновь обратил взгляд на своего спящего товарища – как же волнительно было смотреть на его лицо, искаженное болью даже во сне…

– Да, – сказал он, поднеся телефон к уху.

– Карл, где ты? – лаконично поинтересовался Ларс Бьёрн.

– Дома. Где же мне еще быть в это время суток?

– Я застал Ассада в Управлении, и теперь он стоит рядом со мной.

– Прекрасно. Вероятно, он уже рассказал тебе о нашем сегодняшнем прорыве. Извини. Вообще-то я и сам не ожи…

– О каком прорыве? Мы сейчас стоим на перекрестке Бернсторффсвай и Хеллерупвай и смотрим на некую Денису Циммерманн, которую разыскивает вся Дания. Она валяется на капоте черного «Гольфа» и окончательно и бесповоротно мертва. Я могу попросить тебя взять руки в ноги и приехать сюда как можно быстрее?

* * *

Перекресток весь сверкал синим светом от обилия мигалок, и уже довольно долго, проинформировал Карла полицейский, пропустивший его внутрь зоны оцепления.

– Что здесь случилось? – спросил Карл, увидев рядом с искореженными автомобилями группу коллег и нескольких криминалистов, обшаривающих территорию. Тут были Терье Плуг, Ларс Бьёрн, Бента Хансен, неподалеку стоял Ассад. Редко можно было увидеть такое скопление профессионалов в одной точке!

Бьёрн кивнул ему.