Селфи

Переступив порог и сразу ощутив нестерпимый затхлый запах, Карл пару раз глотнул воздух ртом, но как только привык к зловонию, немедленно приступил к жесткому давлению на Бенни Андерссона. В течение пары минут он огласил весь список потенциальных обвинений, перечислив злой умысел, утаивание информации, сомнительные намеки и поклеп. Причем все это грозило запросто обернуться для Бенни большими проблемами. Затем Карл чуть сбавил обороты.

– Вы утверждаете, что вам нравилась Роза? Но какое это имеет отношение к гибели ее отца, не могли бы вы рассказать поподробнее?

Мужчина протянул чумазые пальцы к переполненной пепельнице, вытащил из нее остаток сигары и прикурил.

– Позволю себе поинтересоваться: господин вице-комиссар криминальной полиции когда-нибудь работал на сталепрокатном заводе?

– Нет. Разумеется, нет.

– Значит, нет. Выходит, вам никогда не понять, что такое сталепрокатный завод. Какие яркие контрасты ежедневно довлеют над нами в нашем нелегком труде: огромные всепоглощающие цеха, где крошечные уязвимые человечки пытаются управлять колоссальными машинами; борьба с жаром, который порой становится настолько нестерпимым, что ты ощущаешь себя головешкой, и тогда приходится выходить наружу и подставлять бока ветру, дующему с фьорда; сознание крайней опасности твоей работы, сознание того, что за считаные секунды ты можешь полностью исчезнуть с лица земли; ощущение прикосновения нежной щеки твоего ребенка к твоим загрубевшим пальцам. Если ты сам не испытал этого, невозможно понять, насколько жестоки бывают эти контрасты. И конечно, многие из нас сами становятся жесткими, как сталь, с которой мы работаем, в то время как другие, напротив, размягчаются, как масло.

Карл попытался переварить этот удивительно четко сформулированный пассаж. Быть может, данный человек изучал в юности риторику?

– Думаю, вам не стоит недооценивать другие профессии, господин Андерссон. Работа полицейского также зачастую жестока, так что я, конечно, понимаю вас.

– Ну да, или работа солдата. Как и спасателя или пожарного, – вставил свое слово Ассад.

– Возможно. И все-таки это не одно и то же, потому что людей перечисленных вами профессий заранее готовят к некоей брутальности, в то время как не все сотрудники таких предприятий, как наше, оказываются готовы к этому. По крайней мере, думаю, что Роза была не готова. Ее присутствие в коллективе радовало окружающих. И вновь контраст, верно? Ибо, когда такая молодая и хрупкая девушка попадает в столь суровые условия, где со всех сторон накатывает неумолимость – сталь, прокат, жар – и где люди все сплошь зачерствевшие и выносливые, контраст временами становится чересчур резким. Роза была слишком молодой и неприспособленной к такому месту. Только это я и хотел сказать.

– А кем конкретно вы работали на заводе, Бенни? – поинтересовался Карл.

– Иногда я сидел в контрольной комнате и управлял прокатной установкой со старого пульта. Иногда инспектировал площади завода.

– Достаточно ответственная работа, судя по всему.

– У всех сотрудников на заводе работа ответственная. Такое предприятие становится чрезвычайно опасным местом, если кто-то позволяет себе оплошность.

– А отец Розы позволил?

– Спросите лучше у других; я не видел, что там произошло.

– Но что именно с ним произошло?

– Спросите у кого-нибудь другого; я уже сказал, что ничего не видел.

– Ну что, Карл, заберем-ка его, пожалуй, в Управление, а? – подыграл Ассад.

Мёрк кивнул.

– Я знаю, вы, как и многие другие, узнали от Лео, что мы расследуем это дело и хотим узнать подробности несчастного случая. Вот только не понимаю, каков ваш интерес. Почему вы позвонили анонимно? И почему вы так упрямитесь? Итак, Бенни Андерссон, вот что я вам предложу. Либо вы сотрудничаете с нами и остаетесь здесь, вдыхать пленительный аромат родного жилища, либо надеваете куртку, залезаете на заднее сиденье нашей машины и на ближайшие двадцать четыре часа забываете о существовании своего «дома, милого дома». Что предпочтете?

– Вы хотите задержать меня? Но за что?

– Позже разберемся. Но только ни один человек не станет совершать анонимный звонок, если за душой у него не стоит каких-то неблаговидных поступков. По телефону вы намекнули на то, что Роза каким-то образом замешана в гибели отца. Что вы имели в виду? – продолжал оказывать давление Карл.

– Нет-нет, я ни на что не намекал.

– Ну, по крайней мере, нам так показалось. – Ассад с безучастным видом оперся рукой на липкий журнальный столик. – Но имейте в виду, что мы очень любим нашу коллегу Розу и не хотим ей зла. Итак, я веду обратный отсчет, и если, пока я не закончу, вы не расскажете нам того, что знаете, мне придется взять обглоданные куриные кости, которые лежат вон там, в засохшем соусе, и запихнуть их вам в горло. Шесть, пять, четыре…

– Ха-ха, ну что за глупость! Думаешь, я испугался, чертов…

С его языка едва не сорвалось расистское оскорбление, но Ассад завершил обратный отсчет и направился к куриным объедкам.