Селфи с музой. Рассказы о писательстве

Ныряет месяц в небе мглистом.
И тишина, как звон цикад,
Плывёт над гипсовым горнистом,
Дрожит над крышами палат.
Колеблет ветер занавески.
Все, как один, по-пионерски
Уставшие ребята спят.
А там, за стеночкой дощатой,
Друг друга любят, затая
Дыханье, молодой вожатый
И юная вожатая.
Всей нежностью, что есть на свете,
Июльский воздух напоён…
Ах, как же так! Ведь рядом дети…
Она сдержать не в силах стон…
Ах, как же так! Но снова тихо.
И очи клонятся к очам.
… И беспокоится врачиха,
Что дети стонут по ночам.

Возможно, я бы так и не вернулся к «пионерскому замыслу», но тут, кажется в 1986-м, ко мне прибился молодой композитор, прибывший из Грузии. Его фамилию я давно забыл, но имя отчётливо помню: Тенгиз. Он очень хотел, чтобы я написал текст на его музыку, приглашал к себе домой, играл на рояле свои сочинения, а его мама кормила нас домашними грузинскими блюдами. Кажется, их семья специально перебралась в столицу империи, чтобы приладить к делу высокоодарённого сына. И вот на одну из его мелодий, очень красивую, я написал стихи. Да-да! Многие думают, что сначала сочиняют стихи, а потом уже к ним – музыку. Так тоже бывает, особенно с классическими текстами, но чаще случается наоборот, ведь в песне главное – привязчивый мотив, гипнотизирующий ритм, тайная гармония. А текст в песне – то же самое, что слова в любовном признании. Без чувств они ничего не стоят. Попробуйте однажды вдуматься в смысл, например, «попсового есаула» Газманова, и вы убедитесь, что напеваете вслед за ним бессмыслицу, чушь, ерунду, склеенную неумелыми рифмами. Но ведь напеваете же! Подробнее обо всем этом можно прочитать в моей статье «Песней – по жизни».

2. Звонок Абрамовича

Я жил в ту пору в Матвеевском, на Нежинской улице, в ДВК – Доме ветеранов кино, построенном на участке, примыкающем к ближней даче Сталина. Дорогу через овраг и выезд на Минское шоссе ещё не проложили, поэтому места там были почти деревенские: с огородиками, садовыми хибарками, пугалами… Правда, в тупике уже стоял новый роддом, куда всё время машины «скорой помощи», воя, везли будущих матерей. Именно ДВК (вкупе с домами творчества кинематографистов в Болшеве и писателей в Переделкине) послужил прообразом Ипокренина. Впрочем, каскад прудов я позаимствовал у Дома отдыха Гостелерадио в Софрине. Но в творчестве это обычное дело: с миру по нитке…

А в ДВК, как помнит читатель, показался не случайно. Патриарх советского кино Евгений Иосифович Габрилович предложил мне написать с ним в соавторстве сценарий. Главная роль в будущей ленте предназначалась «самой обаятельной и привлекательной» Ирине Муравьёвой, а снимать картину, если не забыли, должен был её муж Леонид Эйдлин. Дабы современный читатель осознал, что я, молодой писатель, ощутил, получив подобное предложение, прошу вообразить: вам вдруг звонит Роман Абрамович и приглашает в кругосветку на своей авианосной яхте. Напитки с девушками, естественно, за его счёт…

Некоторый опыт у меня был: с Петей Корякиным по заказу Сценарной студии мы уже написали экранную версию «ЧП районного масштаба». О моём соавторе следует сказать особо. Петю вырастила мать-уборщица, подрабатывавшая в том числе и в кинотеатре. Мальчик был при ней и бесплатно по много раз смотрел все фильмы, какие там крутили. Сомнения в выборе профессии, как меня, его не мучили: только ВГИК! Туда после армии он и поступил на сценарный факультет. Но творчество у него как-то не задалось, и он пошёл по редакторской линии, благо прекрасно знал историю кино, а его голова была просто набита просмотренными лентами, как бесчисленные полки Госфильмфонда в Белых Столбах, где к тому же располагалась поблизости известная психиатрическая лечебница. А ведь это рядом с уже упомянутой станцией Востряково. Однажды нас, пионеров, заперли в палатах, а весь взрослый персонал, вооружившись топорами, лопатами и длинными кухонными ножами, рассосредоточился вдоль лагерного забора. Оказалось, из Белых Столбов сбежал буйный помешанный и скитался по окрестным лесам. Его поймали, а нас выпустили на волю.

Но вернёмся к Пете. Наблюдая Корякина, я заметил странные для меня вещи. Во-первых, понял, что сценаристы без соавтора сочинять просто не способны. Чтобы стать полноценной творческой личностью, им необходимо, как андрогину, найти свою половинку. Во-вторых, во время работы Петя даже не пытался придумать оригинальный поворот сюжета или эпизод, а говорил примерно так:

– Помнишь, в «Полночном ковбое» герой идёт по дороге? Здесь надо сделать так же…

Или: