Сэляви

Повторяю опять и опять,
Говорю, не боясь повториться:
Здравствуй, доброе племя опят,
Что на время в лесу воцарится!

Желтый гвоздик, мой бедный дружок!

Пограничник ушедшего лета…
Твой отчаянный в осень прыжок —
Как нечаянный возглас поэта.

Всякий гриб среди белого дня

Хочет облик принять неприметный.
Ты стоишь среди целого пня —
Простодушный такой, многодетный!

На грибном на коротком веку

Нужно мужества тяжкое бремя,
Чтобы бросить под нож грибнику
Все свое малолетнее племя.

В разговоре об этом грибе

Я еще не поставила точку…
Можно кучей погибнуть в борьбе,
Только чтобы не жить в одиночку.

* * *

He моих ли мук творенье
Строчкой бронзовой болит?
Но моих ли рук варенье
Пенкой розовой бурлит?

Может, что-нибудь не вышло? —

Непонятно мне самой.
Но варение из вишни
Отогреет нас зимой.

Я слежу недремным оком

За загадкой бытия,
А она исходит соком —
Вишня, ягода моя.

Я — без зависти, без злости.

Но сама с собой борюсь,
И, как ягода без кости,
В чьем-то вареве варюсь!

Не мое ли это пенье —

Горло тонкое дрожит?
А вишневое кипенье —
Будто фея ворожит.

Может, что-нибудь не вышло? —

Непонятно мне самой.
Но варение из вишни
Отогреет нас зимой…

* * *

Эта книга пропахла твоим табаком
И таким о тебе говорит языком:
Не жалей ни о чем, дорогая!
И не то чтоб со мною был прежде знаком,
И не то чтобы мною был прежде иском —
Так и жили, не предполагая…

Этой книги, которая ростом с вершок,

Я потрогаю тонкий еще корешок.
«Не жалей ни о чем, дорогая!» —
Прочитаю в твоем торопливом письме
И — простейшие числа слагаю в уме.
Так и жили, не предполагая…

Я могла б написать: никого не виню!

Сообразно характеру, духу и дню —
Не виню, ибо верю в удачу.
Но споткнусь о корявую эту строку
И щекою прильну к твоему табаку,
И — не плачу, не плачу, не плачу…

* * *

Из подарков судьбы, украшений грошовых,
Чьих-то памятных писем, календарных примет —
Выбираю крыжовник, зеленый крыжовник,
Чрезвычайно неброский и непопулярный предмет.

Примеряя к лицу эту жизнь, эту участь,

Я бесчисленно морщусь и фыркаю. Но
Я ценю кислецу, уважаю колючесть,
Различаю под матовой кожей зерно.

Если можешь понять его — и шипы, и зеленость,

И непышные ветки, и недорогие плоды, —
Так поймешь и меня — запечатаных губ распаленность,
И дрожащие пальцы, и путаные, и потайные лады…

* * *