Сэляви

Мой сын безбожно на отца похож.
Он тоже светлоглаз и белокож.
Я часто, глядя на него, не верю,
Что это сын мой, что ему я мать.
И я боюсь, что сходство — неспроста.
Что время все поставит на места,
И женщине, как я черноволосой,
Он тоже будет что-то объяснять.

Она, кивая, выслушает речь.

Останется в подушке контур плеч.
И тоже, точно так, как я когда-то,
Все будет вспоминать его слова.
Слова ведь тоже были неспроста,
Одна лишь строчка посреди листа…
И мне они давным-давно забылись:
«Любимая! Ты слишком уж смугла!..»

А впрочем, только время им судья.

Одно лишь только время, но не я.
И если он ту женщину оставит —
Пожму плечами — дескать, ну и что ж?
А женщина останется одна
И назовется — бывшая жена.
И, вот ведь штука,
Родит мне внука,
Который тоже будет на него похож…

* * *

Мне требуется — странные дела! —
Дешевая и смирная собака,
Но чтобы она лаяла, однако,
И чтоб мое жилище стерегла.

Мне требуется — странные дела! —

Уютное и теплое жилище.
Мне надоело жить на пепелище
И захотелось своего угла.

Мне требуется — странные дела! —

Та, что в окне напротив так хохочет,
Та, что меня не любит и не хочет, —
Чтоб рядом эта женщина была.

Потребуется, судя по всему,

От дел моих немалых передышка.
Но главное — чтоб кошка или мышка,
Чтоб божья тварь жила в моем дому.

* * *

Он целует меня, обнимает.
С полуслова меня понимает.
Он в глаза мне глядит так тревожно,
Что ответить ему невозможно.

Я от этого взгляда теряюсь,

Я сбиваюсь, и я повторяюсь,
Если ж я замолчу понарошке —
Он щекою прижмется к ладошке.

Провожает меня и встречает.

Излучает тепло, источает.
Будто в чем-то дурном уличенный,
Он стоит предо мною смущенный…

Только с ним становлюсь настоящей,

Ничего от себя не таящей.
Вдруг со всеми делами управлюсь,
И сама себе даже понравлюсь!

Он положит мохнатую лапу

И потушит настольную лампу,
Приглашая меня на прогулку,
И пойдем мы с ним по переулку…

Он целует меня, обнимает.

С полуслова меня понимает.
По ночам ему, видимо, снится,
Что нам с ним удалось объясниться…

* * *