Читаем Сэляви полностью

Ну, как вообще?Говоришь ты уверенно,Дрожащие губы мои пригубя.Да видишь, жива!Отвечаю растерянно…Жива без тебя.     Без тебя.     Без тебя.     Без тебя.* * *Да я сама такой же тонкости в кости.Возьми и скомкай, и сломай меня в горсти.Но я не хлипкая, взгляни в мои глаза!Скорей я гибкая стальная полоса.…Не слушай, миленький, все это болтовня.Уж как обнимешь, так отпразднуешь меня.Не бойся алого дразнящего огня,А бойся маленькой заплаканной меня.* * *А вот теперь другая женщинаПускай — слова мои споет.А я писала между жестами,Навзрыд, навылет, напролет.Слова обуглятся, оплавятсяИ — канут в дымчатый песок.Но, может быть, тебе понравитсяЧужой высокий голосок?..* * *Хочу увидеть тебя в костюме.В волшебно-серо-стальном костюме…Конечно, прежде иного хотелось,Но это было вотще, вотще…А я уже и не рвусь на части!Чего же я буду рваться на части?Ведь ты теперь — большое начальство.Да и вообще, и вообще, и вообще, и вообще,И вообще!* * *Мы другие, но все же мы те же.Все давно в тайниках, в дневниках,Мы встречаемся реже и реже.Реже некуда, реже никак!Я твой день, уже позавчерашний,Но — целую твой ветреный лоб,И — мурашки, мурашки, мурашки, мурашки,Мурашки — и полный озноб.* * *Я теряю тебя, теряю.Я почти уже растеряла.Я тираню тебя, тираню.Позабудь своего тирана.Вот бескровный и безмятежныйОстровок плыветЧистопрудный.Заблудился мой голос нежныйНад Неглинною и над Трубной.Я теряю тебя, теряю.Просто с кожею отдираю.Я теорию повторяю,А практически умираю!И играет труба на Трубной,И поют голоса НеглиннойНад моей головой повинной,Над душою моей невинной.Так идем по стеклянной крошке,Напряженные, злые оба.Намело на моей дорожкеДва совсем молодых сугроба.И оглядываюсь еще раз,И беспомощно повторяю:Ну, услышь мой дрожащий голос,Я теряю тебя, теряю.* * *Ожидание — это чужое кино.Обещание чуда — не чудо.Как в кино, забери меня, милый, в окно.Забери меня, милый, отсюда.Сколько лет провела у стекла, у окна.Да теперь это больше не важно.Забирай меня, если тебе я нужна,Поцелуй меня коротко, влажно.Вероятно, иное иному дано.Я нелепа, я слишком серьезна.Окуни меня, милый, в кино, как в вино:Окуни меня, если не поздно.Выбирай мы друг друга и не выбирай,Но должно было грянуть все это.Забирай меня, милый, скорей забирай.А не то — моя песенка спета.* * *Попил кровушки моей? До свиданья.Нету музыки — разбилась пластинка.От бездарного самообладаньяПусть спасет тебя другая кретинка.* * *
Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии