Сэлинджер

Направляю вам еще одно из писем сержанта Сэлинджера. Возможно, установление контакта с его нью-йоркским агентом Гарольдом Обером остановит этот поток. Несчастный молодой человек примерно за неделю завалил меня стихами. Я написала ему письмо, но в такой ситуации лучше, чтобы и вы написали ему. Нет времени пересылать письма туда-сюда. Не напишите ли вы ему коротенькое письмо?

С любовью,

Луиза.

P. S. Стихи были присланы авиапочтой

[157].

Элизабет Фрэнк: В письме Луизы звучит нотка озабоченности судьбой Сэлинджера, хотя сделать что-либо с его стихами она действительно не могла. Боган испытывала значительную неловкость в связи с тем, что ее засыпали стихами. Сэлинджер слал ей толстые конверты со стихами, которые он хотел, чтобы Луиза прочитала, а она просто не знала, что с этими стихами делать.

Поэт и рецензент поэзии в журнале New Yorker Луиза Боган, которой Сэлинджер посылал стихи из леса Хюртген.

Уильям Максвелл, редактор художественной литературы в журнале New Yorker.

Луиза Боган:

Дорогой М,

пересылаю вам новое письмо сержанта Сэлинджера. Похоже, он находится во Франции, так что письмо становится еще более трогательным[158].

Элизабет Фрэнк: На самом деле в ноябре Сэлинджер находился в лесу Хюртген. Но Луиза определенно имела в виду то, что понимает: Сэлинджер служит в армии, находится за рубежом и, возможно, в отчаянном положении.

Дэвид Шилдс: Сэлинджер оказался в аду. Вокруг него была смерть, но он должен был опубликовать что-нибудь – рассказ, стихотворение, хоть что-нибудь, – в New Yorker перед тем, как погибнуть.

Вернер Климан: В один ноябрьский вечер (мы тогда располагались в Цвайфеле, Германия) Сэлинджеру, воевавшему вместе с нами, внезапно отдал приказ его пьяный капитан. Когда Сэлинджеру приказали отправиться в стрелковую ячейку и всю ночь оставаться в полку, было около 9 вечера. Мне стало его жалко. И тут я вспомнил, что утащил одеяло из отеля «Атлантик». Я отдал ему это одеяло и пару шерстяных носков, которые связала и прислала мне мать. Он поблагодарил меня и отбыл на позиции. Встретив его на следующий день, я спросил: «И как прошла ночь?» Он ответил, что, в нарушение приказа капитана, он нашел место и ночевал в доме в нескольких кварталах от места расположения части, не ходил в полк и не спал в сыром, занесенным снегом окопе[159].

Маргарет Сэлинджер: Зима сделала условия, в которых находился Двенадцатый полк, из невыносимых неописуемыми. Благодаря пополнению численность полка увеличилась на 2238 человек, так что личный состав вырос с 3080 до 3362 человек. За месяц жутких боев за лес Хюртген полк потерял 1493 человека, а небоевые потери полка составили еще 1024 человека. Солдаты, не имевшие зимней обуви, теплого обмундирования и необходимого количества сухих одеял, чтобы укрываться в стрелковых ячейках, до смерти замерзали в окопах, наполовину залитых ледяной водой и вырытых в наполовину мерзлой, наполовину мокрой земле. Люди гибли от снега и грязи[160].

* * *