Читаем Селинунт, или Покои императора полностью

«В прошлый раз Вы сочли мои слова возмутительными. Они оскорбляют чувство, которое Вы носите в себе, и противоречат представлению, которое Вы составили об интересующем нас человеке. Исходя из этого, Вы отказываетесь рассматривать риск во спасение как деградацию личности. Если бы Вы спросили меня — но Вы этого не сделаете, — что было тому первопричиной, я бы Вам ответил: незабытая неудача. Да, неудача, от которой его так и не смогло потом избавить разрушительное беспутство, переходящее порой в мистическое, дионисийское опьянение, и которая беспрестанно грызла его изнутри, подрывая веру в себя, в свои дарования, лишая мужества добиваться их признания, тем более что он так и не выбрал что-то одно, до того самого дня, когда из необходимости взять реванш, предоставить доказательство, в котором ему было отказано судьбой, в конце концов присвоил книгу, опубликованную после смерти Атарассо, объявив себя ее автором.

Нужно вернуться довольно далеко в прошлое, в те времена, когда он заканчивал учебу в Дублине и получил жестокий удар, узнав, что его мать, повторно вышедшая замуж в Америке, дала жизнь другому ребенку, и когда он уже подумывал о том, чтобы избрать себе стезю. Он писал стихи по-французски. Французский язык, поэзия позволяли ему выразить свое негодование, свое возмущение, свое презрение. Он был в возрасте Рембо и Лотреамона,[30] а Вы знаете, какие губительные последствия одно это сходство может иметь для молодых людей, которые надеются выстроить на нем свои первые литературные опыты. Разумеется, они не позволят кому бы то ни было оспаривать так называемую «ценность», хотя и чувствуют ее шаткость. В результате борений на свет явилась книжечка, «Галактика», опубликованная за счет автора. Хотя впоследствии он возобновлял подобные попытки в кое-каких журналах, они так и не были замечены. Кто из его знакомых мог догадаться, что для него это столь важно, что это главный выбор его жизни? Люди были готовы принять его в свой круг, вести себя с ним любезно, считалось, что он и так получил свыше много завидных даров, зачем ему еще и поэзия? Решительно, этот американец слишком многого хочет! Пусть лучше играет на рояле.

Я пытаюсь объяснить то, что могло произойти, и почему все дело с самого начала приняло отрицательный оборот. Тупиковые ситуации приводят только к отречению, но иногда, из-за изначального надлома, еще и к неврозу. Не оттуда ли происходит его собственный?

Позвольте мне сделать еще одно отступление. У меня сохранился один экземпляр той самой книжечки. В качестве псевдонима он избрал свое имя. Он подписался «Жеро», словно ребенок, подписывающий свой рисунок. Но очень может быть, что такой выбор был сделан под воздействием более сложного побуждения (нежели из соображений простоты, когда автор берет в качестве псевдонима имя, данное ему при крещении) и благодаря любопытному созвучию. Жеро-Зеро. В таком случае, тут появляется еще один маленький символический ребус, который следует присовокупить к прочим признакам его невроза. Ноль, символ пустоты, в нумерации может означать как отсутствие величины, так и ее увеличение (десятки), а также может стать символом бесконечности. Если Вы хоть немного знакомы с Нервалем[31] и со странными домыслами, которым он предавался по поводу своего имени в своей же мифической генеалогии, такое предположение не покажется Вам несущественным. Сегодня, скорее всего, только я один и помню об этом неудавшемся поэтическом опыте и вижу в нем первопричину уже обозначившегося расстройства. Мое объяснение кажется Вам предвзятым, я чувствую, что Вы готовы его отбросить. Скажем так, оно не согласуется с легендой. Есть и другие, и я надеюсь обсудить их с Вами, если Вы когда-нибудь приедете в Европу.

Но, наверное, Вы уже пожалели, что обратились ко мне. Человек, которого я Вам описал, — через несколько лет его здесь забудут совершенно — не отвечает созданному Вами загадочному образу. Из его химер, его прихотей Вы слепили трансцендентную сущность, некий закодированный текст, требующий расшифровки, тогда как для нас, знавших его, наблюдавших, — «Что он еще придумает? Какое выкинет коленце?..» — эта сущность всегда была иного порядка. Вот в чем вся разница. Вы были рядом с ним совсем недолго, причем незадолго до его ухода. Бог ты мой, если б он раньше замкнулся в молчании, которое Вы ставите ему в заслугу! Ведь его выходки губили только его самого, и ему их охотно прощали. Но в тот раз он зашел слишком далеко, напав на Атарассо, причем таким образом, что мог лишь очернить его память, бросить тень на его порядочность и честность его правопреемников. Он затеял месть, которая могла обернуться лишь против него самого, оттолкнув от него тех, кто всегда его защищал.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Заберу тебя себе
Заберу тебя себе

— Раздевайся. Хочу посмотреть, как ты это делаешь для меня, — произносит полушепотом. Таким чарующим, что отказать мужчине просто невозможно.И я не отказываю, хотя, честно говоря, надеялась, что мой избранник всё сделает сам. Но увы. Он будто поставил себе цель — максимально усложнить мне и без того непростую ночь.Мы с ним из разных миров. Видим друг друга в первый и последний раз в жизни. Я для него просто девушка на ночь. Он для меня — единственное спасение от мерзких планов моего отца на моё будущее.Так я думала, когда покидала ночной клуб с незнакомцем. Однако я и представить не могла, что после всего одной ночи он украдёт моё сердце и заберёт меня себе.Вторая книга — «Подчиню тебя себе» — в работе.

Дарья Белова , Инна Разина , Мэри Влад , Олли Серж , Тори Майрон

Современные любовные романы / Эротическая литература / Проза / Современная проза / Романы
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза