Сельский врач

Мальчик ухватил книгу и, позабыв поблагодарить, опрометью бросился к выходу. Он словно боялся, что доктор может раздумать, и тогда не видать ему такого чуда, как «Звезда Кэц», в своей собственной библиотеке.

Василий осматривал магазин. Здесь было неуютно, темно. Старый «Патент» был до того засижен мухами, что трудно было разобрать, что в нем написано. Рядом с папиросами и махоркой лежали конфеты и пряники. Консервные банки, коробки кукурузных хлопьев почернели от мушиных пятен.

— Скажите, товарищ продавщица, у вас всегда вот так? — спросил он.

— Как? — не поняла она.

— Грязно.

Продавщица окинула доктора неловким взглядом и бойко отпарировала:

— Нет, только сегодня!

— Вы очень способный человек.

— Почему? — опять не поняла она.

— За один день сумели навести в магазине такой беспорядок, что другому человеку на вашем месте понадобился бы целый год.

— А что я могу сделать одна?

— Халат для себя могли бы выстирать? Неужели вам не стыдно стоять за прилавком в таком виде?

Притихшие женщины слушали, как доктор отчитывал продавщицу и одобрительно поддакивали, а как только в магазине появился Антонов, снова зашумели хором.

Он вертел головой то в одну, то в другую сторону, не зная, кого слушать, а потом зычно крикнул:

— Тише, товарищи женщины, говорите по одной. В чем дело?

— Доктор тебе сейчас расскажет.

Только теперь Антонов заметил в магазине врача. Поддерживаемый покупательницами, Василий рассказал Антонову, что произошло в магазине.

— Да, безобразие, — согласился Антонов. — Куда ж ты, красавица, смотрела, — упрекнул он продавщицу, потом обратился к Василию: — Правильно, доктор, что запретили. Рыбу мы спишем.

— Прежде чем списывать, нужно и вас и продавщицу оштрафовать. До чего магазин довели. Называется торговая точка. Да это же рассадник инфекций! — возмущался Василий. Из магазина он отправился в больницу и встретил там главного врача района Филиппа Марковича Моргуна. Протянув руку, тот радушно сказал:

— Здравствуйте, Василий Сергеевич. Давненько мы с вами не встречались. О, да вы здесь поздоровели. Видно, совсем акклиматизировались.

Вместо Василия ответил Борис Михайлович.

— Василий Сергеевич доволен работой. Сами видите, трудимся мы слаженно, отдаем все наши силы любимому делу, помогаем друг другу.

— Как тот малыш с травмой живота? — спросил у Василия Моргун.

— Бегает.

— Вы за ним следите?

— А как же! — снова опередил Василия Лапин. — Не выпускаем из поля зрения нашего Колю Брагина. Операция операцией, а наблюдение врача всегда необходимо.

— Помнится, Орловская хвалила вашу операционную. Покажите-ка ее, — попросил Моргун.

— Пожалуйста, Филипп Маркович. Операционную оборудовали по всем правилам и даже не потребовали от вас денег. Все сделали своими силами.

Борис Михайлович повел Моргуна к операционной, услужливо отворил дверь.

— Вот она. Проходите.

Моргун придирчиво оглядывал операционную, расспрашивал Василия о недавних операциях, внимательно перелистал операционный журнал. Его худощавое, слегка тронутое оспой лицо, с крючковатым носом, с широкими, почти сросшимися над переносьем бровями, которое всегда казалось недоступно строгим и даже сердитым, сейчас заметно посветлело.

— О, да у вас электроосвещение появилось!

— А как же, Филипп Маркович, — быстро отвечал Лапин. — Постарались. При керосиновой лампе какая ж работа хирургу.

— Аккумулятор — это хорошо. Мы когда-то на фронте часто пользовались таким источником.

Проверив истории болезни в ординаторской, он заметил:

— Не долго ли задерживаете, Василий Сергеевич, больных после операции? Койко-дни у вас растут.

— Сколько положено для выздоровления.

— Вы должны знать, что лечите не просто больных, а тружеников колхоза, хлеборобов. Конечно, не в ущерб здоровью людей, но имейте в виду — колхозу нужен каждый человек, особенно теперь, в дни уборки.

— И я всегда говорю об этом, — вставил Борис Михайлович. — Врач прежде всего не должен забывать об интересах колхозного производства, об интересах государства. Василий Сергеевич еще, так сказать, не вошел в колею сельской жизни, но он учтет ваше замечание.

Борис Михайлович увлекся. Когда они втроем вошли в его кабинет, он продолжал докладывать Моргуну о состоянии дел на врачебном участке, горячо говорил о работе фельдшерских пунктов, подчиненных федоровской больнице, потом сообщил о плане обслуживания колхозников на уборочной, о состоянии колхозных складов, колхозного маслозавода, а когда дошел до магазинов, Василий не удержался:

— Да закрыть пора наш магазин, — с гневом бросил он.

— Как закрыть? — удивился Лапин.

— А очень просто, закрыть, потому что в колхозном свинарнике, наверное, чище, чем в магазине!

— Не нужно быть голословным, — прервал Василия Лапин.

— Я только что из магазина, — и Василий рассказал обо всем, что видел там.

Борис Михайлович хрустнул пальцами, мысленно чертыхнулся по адресу Донцова, который испортил все дело. Моргун завернул на часок и, конечно, уехал бы дальше, удовлетворившись осмотром больницы и его, Лапина, докладом.

— Придется нам пойти в магазин, — заявил Моргун.

5