Сельский врач

Когда-то в институте профессора и ассистенты в один голос нахваливали прилежного студента Донцова, который и на зачетах и на экзаменах отвечал отлично. В то время Василий возомнил, что не так уж трудно установить любую болезнь, и вот теперь на амбулаторных приемах в сельской больнице он подчас терялся и ловил себя на мысли, что ему хочется оперировать каждого пациента.

Сегодня, осматривая пожилого колхозника, он был озадачен потоком его жалоб.

— Иной раз живот так скрутит, ажно в пот кинет, а то до ветру гоняет, спасу нет, — горестно рассказывал тот о своих страданиях. — Совсем, товарищ доктор, отощал я, измаялся. Вроде как и хлебаем вволю, а хлеб, выходит, меня ест. Нынче поутру встал — в глазах потемнело и все вокруг меня, как на каруселях, вертится, да еще тошнота вдобавок одолела…

Внимательно слушая словоохотливого колхозника, Василий подумывал о какой-то очень тяжелой болезни и снова у него мелькнула мысль об операции.

В амбулаторию вошел Борис Михайлович. Василий обрадовался и тут же попросил его взглянуть на больного.

Борис Михайлович неторопливо надел халат, вымыл руки и уверенно подошел к кушетке, на которой лежал колхозник.

— Ну, что, Егор Силыч, прихворнул?

— И не говорите, Борис Михайлович, крепился, крепился, а вот пришлось идти.

Василий следил за Лапиным. Тот бережно мял живот Егора Силыча, тихо расспрашивал о жалобах, поинтересовался домашней живностью, не забыл спросить о здоровье малолетних внучат. Эти расспросы показались Василию лишними.

— А как насчет селедочки? — продолжал Борис Михайлович.

— И не спрашивайте. Совсем душа не принимает. Болести моей сладенькое подавай, — грустно улыбнулся Егор Силыч.

— Ишь ты, какая она у тебя интеллигентная, — задумчиво сказал Борис Михайлович и попросил старика одеваться.

Когда Егор Силыч вышел из кабинета, Лапин сказал Василию:

— Кажется, дело ясное. Нужно искать глисты.

Василий с недоверием отнесся к этим словам и заспорил.

— Не будем, дружище, ломать копья. Пошлем старика в лабораторию, — снисходительно посоветовал Борис Михайлович и оказался прав: лаборатория подтвердила его предположение. Недели через две Егор Силыч опять пришел в больницу и горячо благодарил доктора — все как рукой сняло…

Василию часто потом вспоминался этот случай. Он все больше и больше убеждался, что Лапин — опытный врач, способный даже по незначительным признакам безошибочно установить диагноз.

«Знающий черт», — без зависти думал о нем Василий.

— Пять лет самостоятельной работы в больницах это, дружище, пожалуй, побольше твоей двухлетней ординатуры, — не без гордости говаривал Борис Михайлович, и Василий соглашался с ним.

3

Однажды Василий неожиданно повстречал на улице Колю Брагина. Он протянул ему, как взрослому, руку.

— Ну как идут наши дела?

— Хорошо, Василий Сергеевич.

— Живот не побаливает?

— Нет, Василий Сергеевич, теперь я совсем здоровый.

— Вот и отлично. Болеть, Коля, самое последнее дело. А за воробьиными гнездами теперь не лазишь?

Мальчик покраснел и смущенно опустил глаза.

— Вижу — не лазишь. Молодец, — похвалил доктор-и пригласил Колю в магазин. — Куплю я тебе хороший подарок за примерное поведение. Хочешь книгу?

От такого подарка бывший пациент не отказался.

Проходя мимо школы, они встретили вышедшую из калитки Тобольцеву.

— Здравствуйте, Татьяна Семеновна, — почтительно поздоровался школьник.

— Здравствуй, Коля. Здравствуйте, Василий Сергеевич, — ответила, она и, не обращая внимания на доктора, стала расспрашивать Колю, как он себя чувствует, что поделывает.

Василия обрадовала эта случайная встреча. Раньше Татьяна Семеновна часто наведывалась в больницу, принося гостинцы Коле Брагину, и Василий всегда был рад сообщить ей, что мальчику лучше. Но вот теперь Коля выписан, день шел за днем, а она в больнице не появлялась.

После того приключения с часами Василий все чаще и чаще ловил себя на мысли о Тобольцевой, он почти каждый день отправлялся после амбулаторного приема на берег речки, надеясь увидеть ее, он заглядывал по вечерам в клуб, нередко проходил (хотя ему было не по пути) мимо дома Тобольцевых, но, она, казалось, умышленно избегала встреч.

— А сейчас, Коля, ты куда идешь? — спросила Татьяна Семеновна.

— В магазин. Мне Василий Сергеевич книжку подарит.

— Книжку? А за что?

— За примерное поведение в больнице, — ответил вместо мальчика Василий.

— Вот как? За поведение у вас, оказывается, награждают. Интересно, какая самая большая награда в вашей больнице? — с улыбкой спросила она.

— Жизнь.

Лицо Татьяны Семеновны стало сразу серьезным.

— Вы очень хорошо сказали, очень, — она посмотрела ему в глаза и тихо, будто сообщая что-то сокровенное, добавила: — Такая награда никогда людьми не забывается.

— Татьяна Семеновна, я принесу вам, покажу книжку, — сказал Коля.

— Непременно принеси, — согласилась она, потом сказала Василию: — Я в сельсовет, нам по пути.

«Если бы нам всегда было по пути», — мелькнуло в голове Василия.

Коля, подпрыгивая, бежал впереди, а Василий и Татьяна шли вслед.

— Как ваши часы? — спросила она.

— Идут и даже точнее, чем раньше.

— Выходит, водная процедура пошла на пользу.