Сельва не любит чужих

Это было уже гораздо лучше. Это было уже почти то, что требовалось доказать. Несколько раздражал лишь перечень приводимых имен. В глубине души Шамиль Асланович полагал, что баба у руля, без разницы – страны или транспорта, однозначно чревата катастрофой для пассажиров.

Поправку!

– Ричард Симпсон Кромвель, Англия, – теперь информатор грохотал зычным маршальским басом. – Принял пост согласно народному волеизъявлению после кончины отца, Оливера Кромвеля. Форма правления: конституционная диктатура…

Вот это было именно то, что надо. История, как всегда, полностью подтверждала правильность хода мысли господина Председателя совета директоров Компании.

Блестяще: Коршанский, наследующий Коршанскому! И Ассамблея, и Внешние Миры настолько приучены падать в обморок при одном намеке на эту фамилию, что даже не подумают проявлять нелояльность. Особенно если мальчика должным образом поддержать. А за этим дело не станет…

Дело оставалось за малым: изловить – тьфу! – вызволить парнишку, причем обязательно живого и, по возможности, без повреждений. Можно бы, конечно, дать соответствующие распоряжения тамошнему представительству, но Шамиль Асланович, хоть и высоко ценил способности Шурки Штеймана, предпочитал все же вопросы такого уровня курировать лично.

Самому себе он хоть и не часто, но доверял вполне.

Итак. Прежде всего: отправить на Валькирию небольшую, но хорошо подготовленную группу профессионалов. Естественно, под благовидным предлогом. И добиться того, чтобы минимум на полгода планета оказалась в изоляции.

Нелегкая задача, учитывая ревнивое отношение Центра к организованным группам, отправляющимся во Внешние Миры. Но именно для решения подобных задач имелся в распоряжении Председателя совета директоров человечек, хоть и не шибко надежный, но подконтрольный, а главное – исключительно профессиональный…

– Зиночка!

– Да, Шамиль Асланович?

– Соедините с Тринадцатым!

– Простите, Шамиль Асланович, – в голосе доверенной секретарши, работающей безупречно и преданно уже девятый год, проскользнуло смущение, – Тринадцатый не отзывается. Секретаря на месте нет, референта и помощника тоже…

– А прямой?

– Я пробовала, Шамиль Асланович. Бесполезно.

– А по внутреннему?

– Я пробовала три раза, Шамиль Асланович.

– Хорошо, Зинуля, – бритоголовый произнес это особо сердечно, как бы подчеркивая, что вины секретарши не видит и разберется с вопросом сам. – Я попробую по экстренному. А ты, солнце, занеси-ка мне еще чайку. И… – он подумал и со вздохом добавил: —… нет, «Вицли» не нужно.

Селектор радостно вздохнул, и на экране слежения господин Салманов увидел широчайшую улыбку на несколько подувядшем, но все еще дьявольски привлекательном личике доверенного сотрудника.

Чай явился незамедлительно, с сахаром и лимоном.

Побалтывая ложечкой в фарфоровой чашке, коренастый толстяк в потертом костюме выдвинул из столешницы замаскированную панель экстренных вызовов и нажал на клавишу, помеченную цифирькой 13.

По идее, заслышав требовательный зуммер, исходящий из черного аппарата, любой из сотрудников головного офиса, не исключая и директора, обязан был, во избежание последствий, устремиться к средству связи даже в том случае, если, спустив штаны, восседал в туалете.

Но и на сей раз Тринадцатый, он же Игорь Вячеславович Нещевротный, начальник пресс-службы Компании, известный миллиардам стереозрителей как ведущий политический обозреватель популярнейших программ «Шпигель», «Тайм-с-Игоряшей» и «Тонтант», отозвался далеко не сразу.

И вовсе не потому, что был без штанов, хотя, откровенно говоря, как раз без них и был.

Просто он работал. Вернее, работали с ним.

Плотно и углубленно.

А сам Игорь Вячеславович, навалившись животом на письменный стол, пыхтел, елозил и судорожно подергивался, в меру иссякающих сил помогая референту не выбиться из так удачно пойманного ритма. Выработавшиеся вконец помощник и секретарь, тяжко дыша, раскинулись на пушистом ковре, устилающем пол отделанного в серебристо-голубых, будуарных оттенках кабинета, и вид этих могучих ребят сейчас мог бы вызвать приступ острой жалости даже у сержанта налоговой инспекции…

По всем законам, Божеским и человеческим, им обоим, и секретарю, и помощнику, полагалось бы сейчас идти домой и отлеживаться не менее суток. Но требовательный и строгий шеф, как с ужасом предвидели они, исходя из предыдущего опыта, не позже чем минут через пять вновь потребует от них восстать и приступать к исполнению своих обязанностей, а потому парни пытались с толком и пользой употребить пока еще находящееся в их распоряжении время.

– Ох! Ох!! Ох!!! – вырывалось у начальника пресс-службы Компании, и глаза его, не имеющие сил даже закрыться, подернула дымка упоительной неги. – Ох!!!! Ох!!!! О-о-о…

Вот уже больше трех лет, как он решительно не мог понять многих несчастных, невесть чего ждущих от так называемой традиционной ориентации. Но не мог понять и себя, тупо и бессмысленно ориентировавшегося традиционно в течение целых двадцати семи лет, от рождения до того самого мига, когда ему наконец-то разъяснили, в чем смысл жизни.