Семь бесов в бочке меда

Она включила фонарик, и тонкий луч света пробежался по стенам, выхватывая разных форм вазы, обросшие паутиной и вековой пылью.

– Интересный у них подход к делу, но серьезный, ничего не сказать! – протянула Липа. – Антураж, наверное, в копеечку встал. Как организаторы всего этого еще не разорились?

Свет телефонного фонарика устремился в лицо ее спутника. Он зажмурился и спешно отвернулся, но Липа успела заметить короткие, чуть вьющиеся темно-русые волосы и красиво очерченные, но упрямо поджатые губы. Из-под пиджака виднелся расстегнутый воротничок светлой рубашки.

«Ого, симпатичный… И, кажется, слегка старше меня. Под тридцать, не больше».

Впереди заплясал одинокий луч света.

– Лип, это ты? – донесся издали шепоток. – Ли-и-ипа?

– Нет, это черепаха с фонарем, – пробурчала она, а затем крикнула в ответ: – Антон?

Тут же коридор наполнился вздохами облегчения, цокотом шпилек и приглушенными ругательствами.

– Ну нормально? То есть пока мы тебя по этим коридорам загробного мира ищем, ты тут новых друзей себе нашла? – выдал неожиданную претензию подошедший Антон, увидев, что она не одна.

Ира тоже нахмурилась, взглядом прожигая переплетенные пальцы Липы и Виктора. С ее растрепавшегося каре так и свисал клок паутины.

– Я испугалась. – Липа поспешно разжала руку и виновато взглянула на спутника. – Извини.

И так зябко сразу стало, что она с трудом подавила в себе порыв вновь схватится за Виктора.

– Ни к чему извинения или обвинения. Полагаю, здесь все всё прекрасно понимают! – Его голос прозвучал строго и недовольно. – Квест не соответствует ни технике безопасности, ни пожарным нормам…

– Точно-точно. И приносит материальные убытки, – подхватила Ира и капризно добавила: – У меня телефон, между прочим, утопился.

Судя по лицу подруги, теперь Виктор нравился ей гораздо больше, чем минуту назад.

– Могу помочь с исковым заявлением.

Ирина тут же ухватилась за такую возможность и принялась засыпать нового знакомого вопросами, не отходя, впрочем, ни на шаг от Тохи. В процессе и познакомились, и обсудили план спасения Тимура.

– Виктор? – Антон глумливо поднял брови, когда узнал имя их товарища по несчастью. – Это ж значит «победитель» с какого-то там? Кла-а-асс! А у нас вот Олимпиада имеется. Удачно вы встретились, да?

– С латинского. – Виктор не поддался на провокацию и сменил тему: – Здесь коридор закольцован. Из примечательного – только бесконечное количество урн в нишах и лом, прикованный к стене.

– Угу, видели там, – Ирина кивком указала назад и передернула плечами. – Жутковато. И урны эти…

– Неизвестно, что вообще эти затейники туда насыпали, – кивнул Антон. – А что с картами? Гадалка нам дала подсказки, которые, правда, не особенно подсказывают. У тебя тоже есть?

Виктор выудил конверт из нагрудного кармана пиджака:

– Честно говоря, мы так и не разобрались в этих картинках.

– Мы тоже! А покажи свои!

Антон протянул руку, и Виктор передал ему свой конверт. Рубашки карт были знакомыми, а вот дальше…

– Погоди, а почему у тебя павлин на «шестерке»? Вы что, через конюшню не проходили?

– Нет, квест начался в башне, – он показал свою карту: первым номером значился «козел», а на обороте красовался инкрустированный сверкающими алмазами ключ, – а потом сюда вот пришли.

Ира с Антоном переглянулись.

– То есть организаторы для всех разные маршруты выстраивают? Вот ведь заморочились по полной.

Виктор забрал свой конверт и продемонстрировал карту с римской двойкой, на ней, как и у всех, была черепаха. А на лицевой ее стороне невинно улыбалась девочка с ромашками.

– Может, тебе надо цветы возложить на гроб? – предположила Ирина. – А у меня вот дождь нарисован: что, мне теперь поплакать над усопшими? – Ее голос полыхнул сарказмом. – Уже достаю платочек, ага. Дрянные подсказки, только сбивают. У Тоши, вон, вообще шпага какая-то.

– Это рапира, зай, – поправил Антон и отчего-то недовольно скривился.

– Да откуда мне знать. Давай хоть из-за этого сейчас не будем спорить. Лип, а у тебя что?

Липа вытащила свою «черепашку»: тетрадки, исписанные листы в клеточку, карандаши, ручки. Все это не вязалось с атмосферой склепа даже больше, чем шпага Антона. Вздохнув, она уже хотела убрать бесполезную карту обратно в конверт, как взгляд зацепился за край учебника с названием, полностью не поместившимся в кадр: «…ысшая матема…»

Липа зябко передернула плечами.

– Что в этом сложного, я тебя спрашиваю! – прозвучал в голове гневный крик отца. Кажется, даже заныл правый бок, в который больно прилетело углом ненавистного учебника.

В тот далекий день она, уже не школьница, но еще не студентка, с треском провалила вступительные экзамены. «Промышленное и гражданское строительство» требовало математики, физики… Отец уже жил отдельно, но все редкие встречи с дочерьми сводил именно к учебе и отчего-то видел в Липе технаря, способного пойти по его стопам. Но она-то хотела иного: рисовать, творить, кружиться в вихре красок и текстур.