Семь чудес и временной разлом

Он попытался схватиться за косяк, но я уже окончательно потерял равновесие. Тогда я отпустил рубашку Марко и отчаянно замахал обеими руками.

– …ДЕ-Е-ЕЛАЕШЬ?!! – под усиленный отраженным от стен эхом вопль Марко мы оба упали в темноту.

Глава 20 Герострат и вромаски фламбе

Не очень понимаю, почему Марко первым достиг дна. Но был невероятно этому рад. Он, конечно, представлял собой сплошную груду мускулов, но все равно оказался мягче мраморной поверхности.

– Йеу, брат Джек, ты своим задом впечатался мне прямо в почку! – морщась, Марко вскочил на ноги.

– Прости! – Я скатился на ковер, сотканный из темно-красных, зеленых и синих нитей – сцены охоты, игры в лесу, отдых на лугах. Тот факт, что я мог все это различить, как и гримасу Марко, означал, что где-то в процессе нашего падения кто-то включил свет.

Оглянувшись, я обнаружил, что речь шла не об одной лампе, а о примерно двух дюжинах канделябров, намного причудливее и крупнее тех, что были наверху. Я сел, с трудом переводя дыхание. Огромная мраморная плита на толстых колоннах мешала рассмотреть помещение, где мы оказались, но в паре футов от меня я заметил деревянную лестницу, заканчивающуюся у арочного прохода в стене. Там стояли Касс, Элоиза, Торквин и брат Димитриос и смотрели вниз.

– Ты мог воспользоваться лестницей, – заметил Торквин.

– Спасибо за предложение, – огрызнулся я.

Мой взгляд скользнул по потолку, представляющему собой громадный купол с изображением богини в окружении женщин с длинными струящимися волосами. До него было ужасно высоко. Кафе «Амазон» было одноэтажным зданием. И у него совершенно точно не было купола.

– Как они успели так быстро зажечь все эти свечи? – Марко отвернулся к мраморной плите и побарабанил по ней пальцами. – Ого, рад, что моя почка не приземлилась на эту твердую штуковину…

Он осекся, глядя куда-то за плиту.

Я немедленно вскочил. В противоположной стене зала в центре напоминавшего пещеру огромного камина трещал гигантский костер. Языки пламени взметались не меньше чем на три фута в высоту, лаская бока медленно вращающейся на вертеле туши, похожей на свинью. Жуткая вонь как от жженой резины и рвоты заставила меня заподозрить, что на самом деле это был вромаски.

Сбоку, вращая вертел, стоял Герострат.

Я пихнул Марко локтем.

– Это он, – прошипел я. – Тот парень!

Старик повернулся, и его лицо озарилось улыбкой:

– А, как хорошо, что вы… свалились сюда!

– Кто ты? – спросил я.

– Ты слышал, что я сказал? – не обратил внимания на мой вопрос Герострат. – «Свалились сюда»? Ха-а-а-ха-ха-ха! – Он запрокинул голову и громко захохотал.

Марко, прищурившись, плавно придвинулся к старику:

– Дедушка, зачем тебе такие оранжевые глаза?

И действительно, глаза старика совершенно точно мерцали мутно-оранжевым светом.

– Это цвет огня, – ответил Герострат.

– Ты… ты был котом! – воскликнул я.

Он кивнул:

– Меня любят в том ресторане. Чудесные люди. Особенно греки.

– Ладно, Гарфилд, – вмешался Марко, – рассказывай, кто ты, черт возьми, такой и чем занимаешься.

Старик, шаркая разваливающимися сандалиями, сделал несколько шагов к нам и неуклюже поклонился:

– Скромный Герострат, к вашим услугам. А это, – он, откровенно рисуясь, взмахнул рукой в сторону поджаривающегося животного, – «Хог-Вартс», он же боров бородавочный.

– А это, – хмыкнул Марко, – точно не смешно.

Герострат пожал плечами:

– Этой шутке придет конец вместе с последним принесенным в жертву хряком. – Он бросил настороженный взгляд на арочный проход, за которым начинался длинный коридор. – Они прокляли меня – зонки. Как и они, я живу вечно. Но в отличие от них, я обладаю способностью превращаться в животных. Но только чтобы ублажать их. Повеселить.

– Кто такие зонки? – спросил я.

– Они охотились на меня. Они загоняли меня и забивали. Вы представить себе не можете, что это за мука – умирать, только чтобы вновь вернуться к жизни и вновь быть убитым. И из-за чего? Из-за моего характера. Меня наказывают за то, кто я есть, за мою страсть – немножко смеха, чуть-чуть огонька! – Герострат придвинулся ближе. – Хотите посмотреть, как я жонглирую тремя горящими ветками ивы?

– Это ты поджег храм Артемиды, – сказал я.

Он в страхе оглянулся через плечо:

– Пожалуйста! Не упоминайте здесь это имя!

– Эй-ей, спокойствие, Термостат, давай поговорим по существу, – предложил Марко. – Мы пришли сюда не просто так.

– Да-да, за локулусом, так? – ответил Герострат.

– Ты знаешь? – удивился я.

Герострат хлопнул в ладони:

– Разумеется! Я столетия – в буквальном смысле – ждал тебя, молодой человек. – Он с любопытством посмотрел на меня. – Э-э… твое имя?

– Джек, – сказал я. – Но как…

Герострат развел в стороны указательный и средний пальцы и опустил их вниз, изобразив символ лямбды:

– Отметина! У тебя она есть.