Семь дней до Мегиддо

Он поймает меня в воздухе, удерживая одной рукой, другой переломает мне руки и ноги, потом бросит на пол – и побежит в открывающиеся двери, навстречу жнице. По пути взмахом рогового «конуса» на средней конечности он убьет Милану (я даже понял, как всё будет: тонкий испепеляющий луч вырвется из конуса – это одноразовое оружие, конус сгорит, но боец не оставит Милану в тылу). Потом он убьет Дарину – он быстрее, только чудовищная доза мутагена, сжигающая мою плоть, позволяет мне держаться с ним наравне. Потом будет короткая бойня в «защищенной зоне», потом он вскроет маленькую комнату и разорвет на части девочку-стратега и мальчишек. А потом ляжет и будет умирать.

Таков долг.

Вот только у меня тоже есть долг, и он другой.

Мое бунтующее, умирающее тело, вышвырнутое из «защищенной зоны» импровизированной катапультой, долетело до бойца. Широченная ладонь схватила меня за бок, я почувствовал, как ломаются ребра и лопается что-то внутри, под сердцем.

Но я сгорал в Изменении, и мне было плевать на такие мелочи.

Правой рукой я поймал его ладонь, тянущуюся ко мне. Дернул, как мне показалось, почти нежно.

И совершил ровно то, что собирался сделать со мной боец. Оторвал ему руку в локте.

«Сколько мутагена ты принял?»

Казалось, что его и впрямь занимает этот вопрос, а не оторванная рука и брызнувшая кровь.

Как жаль, что я не могу ему ответить, что очень, очень много!

В роговом конусе стало открываться крошечное отверстие. Теперь боец решил меня сжечь, как я и предвидел. Удивительное чувство – знать наперед все его действия.

Я перехватил короткую ручонку и вывернул на бойца ровно в то мгновение, когда он уже не мог остановить выстрел.

В глазах, совсем человеческих, ничего не изменилось. Его тело не успевало за мыслью. Зато я разглядел, что парень был совсем молодой, лет восемнадцати-двадцати. Не повезло…

«Зря. Мы все для них мусор».

Конус выпустил ослепительный луч, мгновенно охвативший тело бойца. Я рухнул, все еще с обрубком вцепившейся в меня руки, на мне пылала рубашка. Я чувствовал, как беспощадная сила мутагена исцеляет мое тело, но лишь для того, чтобы через минуту убить – в безнадежной попытке Изменения.

Но ведь у нас получилось?

Приподняв голову, я увидел бегущую жницу. На ходу Дарина стреляла из помповика в лежащего уничтожителя, тот вздрагивал от каждого выстрела и уже не пытался подняться. Она перезаряжала помповик взмахом руки, как в кино, и это было красиво, я даже залюбовался.

Когда она склонилась надо мной, мы с ней уже сравнялись в скорости движения. И, видимо, замедлились достаточно, чтобы можно было говорить голосом.

– Прости, прости, прости… – повторяла Дарина. В руке она сжимала шприц.

Меня били судороги. Зачем ей шприц с лимонно-желтой жидкостью?

– Это возвратный мутаген, он отменяет все изменения…

Почему она медлит?

Почему не делает мне укол, если эта штука может спасти?

А потом я улыбнулся. Сказал:

– Хорошо… Ты можешь стать человеком.

И закрыл глаза.

Часть третья

Глава первая

Чем раньше служила эта комнатка – не знаю. Может быть, кабинетом самому мелкому клерку. А может быть, тут уборщица хранила ведра и швабры.

Она даже располагалась под лестницей, потолок был хоть высокий, но скошенный. Но в отличие от каморки Гарри Поттера в книжке, тут имелось небольшое окно, сейчас густо заросшее паутиной.

И, конечно же, всюду валялись матрасы, одеяла, подушки, пледы.

Маленькое мягкое гнездышко в большом мягком Гнезде.

– Ты и правда думал, что я вколю возвратный мутаген себе? – спросила Дарина.

Она лежала рядом, укрывшись простыней. Сброшенный комбинезон горкой черной чешуи поблескивал у дверей.

– Я надеялся, – сказал я. – Я хочу, чтобы ты вновь стала человеком.

Дарина нахмурилась.

– А так – плохо?

Вздохнув, я привлек ее к себе. Ответил:

– Нет. Не плохо… Дарина, я соврал. Я думал, что ты сомневаешься, делать ли мне укол. Ты сидела рядом, а я умирал.

– Глупый, – она обняла меня в ответ. – Я не сомневалась. Я ждала. Ты был весь поломанный. Инициирующий концентрат одновременно лечил и убивал. Надо было поймать нужный момент, чтобы ввести возвратный мутаген.

Я уже это понимал. Она ввела мне желтую жидкость, уколола в шею, в артерию. А потом взяла на руки, легко, будто ребенка. И утащила в каморку под лестницей.

Здесь было мягко и тихо. Дарина раздела меня, потом разделась сама и прижималась, успокаивая и согревая своим теплом. Меня трясло, мутило, ломало – в организме боролись две силы. Одна пыталась сделать невозможное – превратить меня в Измененного. Другая останавливала процесс, возвращала меня обратно.

Возвратный мутаген победил.

– Я пойду к тому Продавцу, – сказал я. – Куплю еще этой штуки. Для тебя. И для Наськи тоже.

– Он не продаст, – уверенно сказала Дарина. – Я лишь слышала, что такой мутаген есть, но никогда не держала в руках. Он продал лишь потому, что понимал, для кого. Продавцы очень умные.

– Я буду настойчив, – сказал я.