Семь домов Куницы

Успех отмечают в сарайчике. В свете фонарика, взятого вместе с батарейками при взломе киоска, садятся вокруг перевёрнутого ящика для фруктов. Едят и хвалят Пельку.

— Все уже спят давно, — через какое‑то время говорит со значением Магда и опрокидывает рюмку.

Пелька ест скумбрию в томате, пьёт воду с малиновым соком, даже пробует водку — но ей не нравится, — и рассказывает новым приятелям о «Моэт‑э‑Шандон», которое она пила на роскошном пиру у Зызы и Рамоны. И сама же себе делает хуже, потому что не хочет понять, что сейчас она здесь мешает. Но просто так не может уйти в свой угол с грубым тряпьём, потому что в Пельке сидит великая жажда познания и свербит ощущение, что постоянно что‑то проходит мимо неё. Поэтому ничего не хочет потерять из этого вечера.

— Выпей, Пелька, и иди спать, — открытым текстом говорит Волк.

Но Пелька не даёт отправить себя спать и не хочет пить. Истосковавшаяся по похвалам, хочет смаковать свою победу, греться в лучах славы удачливой приманки. Однако парни уже не имеют желания возвращаться к событиям в дачном предместье и рассказывать Магде, насколько Пелька хорошо справилась с ролью.

Лесной Кот вообще замолчал, сидит хмурый, опрокидывает в себя рюмку за рюмкой и с каждой последующей становится всё более мрачным.

Магда делает Волку знаки глазами, Пелька это видит, и Волк начинает заставлять Пельку выпить.

— Не хочу, — Пелька выплёвывает водку, захлёбывается и заходится кашлем.

— Вот чёрт! — сердится Магда.

Лесной Кот время от времени потягивает уже прямо из бутылки и, собственно говоря, только этим движением отличается от столба, о который опирается.

— Пускай сидят, — Волк прячет в карман непочатую бутылку и выходит вместе с Магдой.

— Я знаю, что вы будете делать! — мстительно кричит Пелька. Она чувствует себя обманутой. Это, что ли, должен быть обещанный праздник? Вместо ожидаемого невообразимо приятного веселья — самая обычная примитивная пьянка, точно такая же, как и пьянки на мусорном острове. А Пелька не желает иметь ничего общего ни с тем, ни с другим.

— Шлюха! — оживает Лесной Кот, распахивает настежь двери сарайчика и, пошатнувшись, хватается за дверной косяк. Он неприкрыто завидует Волку, выбор в пользу которого сделала Магда. Прислушивается. Тёплая летняя ночь приносит запахи, шорохи и шелест. Возвращается, опираясь о стену, потягивает из бутылки и неожиданно звереет.

— А мы чем хуже? — бормочет, лапает Пельку, теряет равновесие и падает на неё.

Пелька кусается, безжалостно тычет Лесному Коту пальцы в глаза, лупит кулачками по носу, извивается, как многоножка, однако не может выбраться из‑под тяжёлого тела парня. С перепугу включает лёгкие до предела и слышит собственный вой, будто принадлежащий кому‑то другому.

Прибегает Волк, вытаскивает Пельку и пинает Лесного Кота, как мешок с песком.

Пельку трясёт, она кричит, она не может не кричать: через Пельку кричит обида, страх и водка.

— Сявота, альфонсы, шалава, — ругается на языке Острова. Она ни с кем не будет делать того, что делала Мальва с Пятнистым, потому что вообще не собирается котиться, то есть детиться. Чтобы у её, Пельки, ребёнка была такая же страшная жизнь, как у Пельки? Да никогда! Перед всем миром во всеуслышание клянется не иметь детей одиннадцатилетняя пьяная Пелька.

— Заткнись! — Волк оставляет потерявшего всякие чувства Лесного Кота и в том же запале наносит удар Пельке.

— А ведь я тебе говорила, чтобы ты шла спать! Всё из‑за тебя, засранки! — отчитывает Пельку расхристанная, уперевшая руки в бёдра Магда.

Пелька замолкает. Несмотря на хмель в голове она понимает, что друзей у неё здесь нет. Ей надо бежать. Сворачивается в углу как щенок, и тотчас же тошнотворная волна поднимается откуда‑то из глубины Пельки, выдирая ей внутренности.

— Вот и давай детям выпить! — с презрением говорит Волк.

С Лесным Котом ещё хуже. Он блюёт, не пробуждаясь от жуткого, смерти подобного сна, который Пелька неоднократно наблюдала на Острове.

— Переверни его на бок, чтобы не захлебнулся собственной рвотой, — между сокращениями желудка пересказывает Пелька жизненный опыт с городской свалки.

Волк вытаскивает приятеля за ноги и оставляет под сараем, уложив согласно рекомендациям Пельки.

— Выходи и ты на воздух, — Магда выпроваживает скукожившуюся Пельку в укрытие в кустах малины.

Наконец воцаряется тишина.

Пелька поступает, как решила. Сбегает. Одурманенная, ошеломлённая ходом событий и бунтом собственных внутренностей, она еле держится на ногах, но волочится, держась за забор, а когда он заканчивается, ползёт на четвереньках, клюя носом землю, когда подгибаются руки. Не плачет, не зовёт на помощь. Ползёт с мыслью о свалке, которая нетрезвой Пельке кажется утраченным столпом безопасности.

Ей видится край Острова и ржавый остов автомобиля с изодранным матрацем и куском одеяла. Осовелая Пелька засыпает на середине улицы. Возвращаясь из далёкой деревни, на неё натыкается таксист и отвозит в «скорую помощь».

— Ребёнок пьян, как сапожник! — с негодованием произносит он, занося Пельку в кабинет врача.

На этот раз Пелька проигрывает с разгромным счётом.