Семь экспедиций на Шпицберген

Словом, все было за то, чтобы попытаться оценить роль подвижек в общей эволюции оледенения на его современном этапе развития. Такого не делалось ни в одном ледниковом районе и не могло быть сделано, потому что не было прежде всего фоновых оценок ни в нашей стране, ни за рубежом. Правда, для отдельных районов Кавказа В. Д. Панов в принципе такие оценки получил, но одновременно выявилось, что подвижки ледников там можно было пересчитать по пальцам, и, значит, статистика не получается.

Стоило также подумать о прогнозных признаках. Помню, как я путался с подвижками в начале работы, потому что они никак не увязывались со средними показателями или настолько меняли их, что пульсирующие ледники (так называют ледники с периодическими подвижками) приходилось просто выбрасывать из расчетов. Однако этот недостаток мог оказаться одновременно и достоинством, неким прогнозным признаком для выявления таких ледников, если бы он получил количественное выражение. Определенно стоило этим заниматься.

В полевые сезоны 1974 и 1975 годов я мог изучать проблему ледниковых подвижек только урывками. И все же кое-что удалось сделать. Сезон 1974 года позволил познакомиться с несколькими интересными случаями. Первая встреча — знакомый ледник с подвижками по восточному борту долины Линдстрем, который за прошедшие семь лет изменился на удивление мало. Немного понизился, «залечены» радиальные трещины, чуть увеличился плащ морен, меньше трещин. И это все. Да, арктические «пульсары» по сравнению с их собратьями в горах средних широт не очень спешат вернуться в исходное положение, изменяются после подвижки очень медленно.

Следующая встреча — с ледником Гесса, находившимся в самом разгаре подвижки. Этот ледник (такой же небольшой горно-долинный, как и его собрат в долине Линдстрем), с «птичьего полета» выглядел впечатляюще: сплошные рваные трещины, вздувшийся конец в развалах глыб вплотную подошел к морене, резко выделяется полоса взломанного черного льда в краевой части. Знакомая картина. Все это я уже наблюдал во время подвижки ледника Медвежий на Памире в мае 1973 года. К счастью, здесь не может возникнуть сель — до моря подать рукой, а главное, на прибрежной равнине ледник не может создать подпруду. Ледник продвинулся метров на восемьсот и подошел к границе наибольшего продвижения в 1890 году. Похоже, что кинематические волны на его поверхности не иссякли и, следовательно, перемещение массы льда от верховий к концевой части не завершилось. На соседнем леднике Финстервальдера У. Листоль проводит регулярные фототеодолитные съемки и, наверное, зафиксирует и эту подвижку. Есть надежда получить здесь детальные количественные характеристики.

Наиболее сильное впечатление в тот сезон оставила встреча с ледником Фон Пост, о котором следует рассказать поподробнее. Он отличается от только что названных прежде всего размерами. Площадь его ледосбора неизвестна (на карте в его верховьях белое пятно). Похоже, что она составляет несколько сот квадратных километров, а его границы через приток Тьюн выходят куда-то на ледниковое плато Ломоносова. В отличие от своего соседа, ледника Норденшельда, который многие десятилетия не спеша, но уверенно пятится своим фронтом, на Фон Посте периоды отступания сменяются резкими бросками вперед, что происходило неоднократно.

Фронт ледника впервые был положен на карту в 1882 году, а уже в 1900 году, судя по русским съемкам во время экспедиции по измерению дуги меридиана, его фронт уже продвинулся вперед по крайней мере на восемьсот метров. Очередная подвижка, причем солидная, около двух километров, «имела место быть» между 1927 и 1932 годами. И еще одна, хотя и меньших размеров, произошла около 1949 года.

По приведенным датам нетрудно было отметить, что периоды между подвижками составляют шестнадцать — восемнадцать лет, причем в обширном ряду наблюдений (с 1882 по 1949 год) фронт наносился на карту двенадцать раз, видимо, была пропущена подвижка, произошедшая около 1916—1919 годов. Такое могло случиться потому, что между 1910 и 1924 годами ледником никто не интересовался.

Уже после сдачи в печать нашей отчетной монографии по результатам исследований 1965—1967 годов, когда я снова работал с материалами тех лет, до меня вдруг дошло: а ведь Фон Пост должен был бы наступать вскоре после нашей встречи с ним в 1966 году!

Полетная карта хранила четкий след карандаша, и оставалось только проверить свою догадку в поле. Во всяком случае, на одном из совещаний, посвященном проблеме ледниковых подвижек, я выступил с попыткой прогноза: «Значительное отступание фронта этого ледника автор наблюдал в 1966 году, и, если наш вывод верен (о периоде подвижек.— В. К.), подвижка ледника должна была произойти вскоре после этой даты. Хотя и с запозданием, такая проверка возможна, и ею не следует пренебрегать».