Семь фунтов брамсельного ветра

Я про капитана Мезенцева не слыхала (если не считать папы, но он же не моряк). И сказала в ответ:

– А у тебя тем более морская, дальше некуда.

Пашка кивнул снова: мол, само собой. И спросил:

– Ты сейчас прямо туда пойдешь, где ксерокс?

– Конечно! Чего время терять!

– Это где?

– На улице Восьмого марта, у Центрального рынка.

– Надо на трамвае. Деньги-то есть?

– У меня проездной.

– Пойдем, я покажу тебе короткую дорогу к остановке…

Мы зашагали через дворы с детскими горками и сохнущим бельем, через сквер с фонтанчиком, потом вдоль железных гаражей… Пашка был мне ростом до уха, но я ничуть не чувствовала себя более высокой. Раньше, если шла куда-нибудь рядом с мальчишками-одноклассниками, мне все казалось, будто я как воспитательница продленки с младшими учениками, а сейчас рост не играл никакой роли. Потому что с Пашкой мы – я понимала это – в чем-то одинаковые. А в чем-то он обстоятельней и рассудительней, чем я.

– Ты давно интересуешься корабельными делами?

– Всю жизнь, – сказал он как о самом обычном деле. – В два года нашел кусок пенопласта, воткнул карандаш, прицепил к нему клок газеты и сказал “карапь”. Сам не помню, но родители говорят, что было так. Ну и с тех пор…

– А у меня это как когда. Волнами находит…

– Нет, на меня, как нашло один раз, так и осталось…

– В моряки собираешься?

– Наверно, в судостроительный. В штурмана с очками не возьмут. Да строить, по мне, это даже интереснее, чем курсы-галсы прокладывать… Особенно парусники.

– Слушай, ты ведь, наверно, все типы парусников знаешь?

– Все никто не знает, – солидно возразил Пашка. – Сколько их было за историю человечества… Но в основных, вроде бы, разбираюсь.

– Тогда скажи: что такое трехмачтовый галиот?

– Это как у капитана Грея, что ли? – сразу понял Пашка. Все же хорошо иметь дело с тем, кто такой же “чокнутый”, как и ты.

– Ну да!

– Почти везде написано, что таких никогда не было. Вроде бы Грин придумал этот тип так просто, от фонаря. Но в одном журнале, в старой “Науке и жизни”, я прочитал, что трехмачтовые галиоты все же были, только это очень редкий тип. Они походили на голландские флейты, но латинский парус у них был не только на бизани, но и на гроте. А над ним – прямой, грот-марсель.

“Но ведь это в точности, как на том Илюшкином костюме! – вспомнила я. – Не зря мне, значит, казалось, что это парусник Грея!” Почему-то я очень обрадовалась, хотя, казалось бы, не все ли равно теперь? Илье в этой ребячьей одежонке больше не гулять, да и мне она безнадежно мала…

А Пашка тем временем рассуждал:

– Теперь галиоты никто уже не строит. Поэтому, когда снимали “Алые паруса”, греевский “Секрет” изображала баркентина “Альфа”. Неизвестно, куда потом девали весь этот шелковый парусный комплект. А баркентину, говорят, разломали, растащили на дрова, когда состарилась. Жаль, верно?

Я кивнула. И подумала опять, что именно баркентины нет в моей монетной коллекции. И нащупала в кармане монетку с “Перси Дугласом”. Показать Пашке? Или…

– Вот что! Раз тебе не нужен мой адрес, давай я оставлю залог.

Он чуть очки с носа не уронил.

– Какой залог? Зачем? Думаешь, я тебе не верю, что ли?

– Тьфу ты, бестолковый, – не выдержала я. – Это… ну, будто игра такая… – Мне прямо из всех сил сейчас хотелось, что бы завязался у нас какой-то “парусно-таинственный” узелок. Раз уж мы “сообщники”… – Или даже не игра, а примета. Чтобы все получилось хорошо…

Он… или понял что-то, или просто решил не спорить. Сказал по-хорошему так:

– Раз примета, давай. А какой залог?

– Вот! – Я вложила монетку в его ладонь. Пашка поднес ее ближе к очкам.

– Ух ты…

– Это фрегат “Перси Дуглас” с острова Джерси.

– Я разобрал. В очках-то я вижу хорошо…

– Но имей в виду, это не насовсем. Когда отдам копию книги, ты вернешь монету.

– Как пароль в кино про пиратов, – наконец засмеялся он. Принял игру.

– Да!.. Слушай, Пашка, а ты не знаешь, что такое “бэйливик”. Смотри, тут написано… Я ни в одном словаре не нашла.

– Знаю. Это у англичан “округ”. У нас области и районы, а у них графства и округи. Джерси – округ в Нормандском герцогстве.

Как все просто оказалось!

– Надо же! Какой-то округ, а свои деньги выпускает!.. У меня еще несколько монеток оттуда есть, с другими судами. Если хочешь, потом покажу.

Пашка поправил очки и сказал тоном, почему-то похожим на Лоськин:

– Да, я хочу.

2

Увы, я напрасно думала, что мама разделит со мной мою радость и энтузиазм. Казалось бы, отчего не помочь родной и любимой дочери заполучить копию с книги, которую она (любимая дочь то есть) раздобыла с таким трудом? Но мама сказала, что я спятила. Она, мама, на работе рвется на части. У нее масса нерешенных проблем. А с ксероксами полный завал. Один вышел из строя, два других заняты с утра до вечера. И кто будет тратить уйму времени и сил ради фантазий посторонней девчонки!.. Ну, может быть, если выберется время… и не сразу, а частями… в течение месяца, скажем…

– И, пожалуйста, не набухай! Что за мода! Взрослая девица, а чуть что – сырость на ресницах…

И неправда! И никакой сырости! Просто я подумала: что скажу Пашке Капитанову? Наобещала!..

Мама поглядела строго, потом помягче.