Семь фунтов брамсельного ветра

Мне опять представилась пустая темная комната (лишь месяц в окошке), дребезжащий аппарат на подоконнике. Кто к нему подойдет-то? Разве что рабочие, которые начали там ремонт? Но едва ли начали! Пока это ведомство раскачается… Да и седьмой час уже…

Так я размышляла, слушая, как гудит пустое телефонное пространство. Пусть гудит. Все равно там никого нет… А вдруг есть?

Вдруг все-таки есть? Что, если в оставленной квартире поселился косматый и рыжий от ржавчины железнодорожный гном — из тех, которые обитают под насыпями и в старых вагонах на запасных путях?.. Мне в голову иногда «впрыгивали» такие вот стремительные сказки. В самые неожиданные моменты. И я тут же явно представила, как длиннобородое низенькое существо в колпаке с кряхтеньем выбирается из кладовки, ковыляет к окну. Берет трубку. «Алло…»

— Алло! Извините, что я не сразу подошла. Звонок тихий, а я на кухне…

Я чуть не упала с табурета.

Голос был женский. Я словно увидела пожилую, похожую на библиотекаршу Анну Григорьевну, тетеньку.

— П… простите… я, кажется ошиблась. То есть набрала случайно… Это двадцать три, семьдесят один, одиннадцать?

— Совершенно верно, вы не ошиблись. Но вы, очевидно, хотели поговорить с прежними жильцами? Они переехали, и я, к сожалению…

— Нет-нет, — я отчего-то глупо заторопилась. — Я не хотела! То есть… я сама прежний жилец. Я по привычке набрала номер, и вдруг… Я не думала, что кто-то ответит… А вы там… ремонтируете, да?

— Нет, я здесь живу. Мы переехали буквально два дня назад… Меня зовут Людмила Георгиевна. Простите, а вас?

— А меня Женя. И можно не говорить мне «вы», мне тринадцатый год, — сказала я, потому что ощутила неожиданную симпатию к незнакомой Людмиле Георгиевне. Хотя, казалось бы, надо ощущать обратное! Ведь, судя по всему, милицейско-жилищные начальники вытряхнули нас из прежней квартиры, чтобы отдать ее этим вот новым жильцам! А разговоры о ремонте были только прикрытием!

Я не удержалась:

— Нас заставили съехать, потому что якобы ожидался ремонт. — В это «якобы» я вложила некоторую иронию.

— Женечка, вы правы! — Она продолжала говорить мне «вы». — Но случилось много неожиданностей. В милицейском ЖКО не нашлось денег, и оно очень быстро переправило дом в ведение городского хозяйства. А в нашей старой квартире случилась беда, рухнул потолок, и нам срочно выделили вот эту жилплощадь. В аварийном порядке… Я чувствую себя крайне неловко. Получается, что мы стали невольной причиной вашего выселения…

— Что вы! У нас-то все в порядке. А вот вам придется, наверно, повозиться с ремонтом, квартира старая, — посочувствовала я…

— Боюсь, что придется. Сын уже начал хлопотать… Но все же это лучше, чем было прежде… Женечка, я могу быть вам чем-то полезна?

«Не обижайте ржавого гнома, который живет в кладовке», — чуть не брякнула я.

— Людмила Георгиевна… могут прийти какие-нибудь письма. Вообще-то мы сделали заявку о смене адреса, но вдруг на почте забудут… Можно, я иногда буду звонить вам?

— Разумеется! Но… очень хорошо, что вы позвонили сегодня. Завтра у нас сменят номер. Этот-то ведомственный, его снимают, а мы переносим сюда свой, старый. Запишите, пожалуйста: девятнадцать, ноль три, ноль два…

— Спасибо! Я запомнила…

— И, если не трудно, оставьте свой номер. На всякий случай.

Я продиктовала. Мы очень мило попрощались, и я в течение недели наивно ждала: вдруг Людмила Георгиевна позвонит и скажет, что пришло письмо. Уже кончились каникулы, а звонка не было. И письма не было. Я не выдержала и позвонила на прежнюю квартиру снова.

Ответила не Людмила Георгиевна. Голос был недовольный, сиплый и явно мальчишкин:

— Квартира Карцевых…

— А… с Людмилой Георгиевной можно поговорить?

— Бабушки нет, она в аптеку пошла… Передать ей что-то?

— Я… дело в том, что я Женя Мезенцева. Которая раньше жила там, у вас. Я хотела узнать, нет ли письма…

— А! Понял… Письма нет. Мы бы сразу позвонили…

— Жаль. Ну ладно… — Оставалось сказать «пока» и положить трубку. Мальчишка все так же сипло проговорил:

— Женя, подожди… у меня вопрос. Меня зовут Игорь. И я нашел в кладовке, в щели под плинтусом гномика.

Я заморгала:

— Ка… кого гномика?

— Крохотного. Ну вроде тех, что бывают в киндер-сюрпризах. Наверно, это твой. Он тебе нужен?

Я не помнила никакого гномика (кроме того, что придумала в недавней сказке). Илья в юные годы, кажется собирал коллекцию игрушек из шоколадных подарочных яиц, но потом растерял, а я этим делом никогда не интересовалась.

— Игорь, пусть он живет, где жил. Может быть, это домовой, который притворился гномиком. Его переселять нельзя.

Игорь отнесся с пониманием.

— Ладно. Я его устрою поудобнее… А ты в каком классе?

— В седьмом.

— А я в шестом… Мне еще только одиннадцать…

— Дело поправимое, — утешила я. И спросила: — У тебя что, горло болит?

— Ага, — с удовольствием сказал он. — Оно не сильно болит, только припухло. Зато можно в школу не ходить, продолжение каникул.

— Повезло…

— Ага, — опять сказал он. — Только бабушка ворчит, если я спускаю ноги с кровати. Ей кажется, что из щелей дует…

И тогда я вспомнила:

— Игорь! Вы ведь будете делать ремонт?