Семь клинков во мраке

Ветер стих до шепота. Раздались шлепки падающих в воду тел. Корабль застонал, его металлические бока гнулись, древесина трещала. И среди всех этих звуков гибели раздался долгий, полный удовольствия смешок.

Я услышала, как он смеется.

У всех есть такой звук – звон стекла, плач ребенка, скрип петель. У всех есть звук, что уносит тебя далеко, что делает тебя другим.

Этот смех, пронзительный воющий смех пронзил мои шрамы, кожу, сжал мои внутренности и удушил.

Воздуха вмиг стало слишком мало. Сколько ни силилась, я не могла вдохнуть достаточно.

Вокруг меня сомкнулся туман. Корабль исчез. Я моргнула.

И перестала понимать, где нахожусь.

Ощутила спиной холод камня, даже сквозь одежду. Увидела над собой ореол фиолетового света, зияющего беззубым ртом. Капли алой крови, моей крови, лениво скользящие по воздуху надо мной, словно капли по оконному стеклу.

Я снова моргнула. И вернулась на корабль. Шепот ветра исказился, перешел в свист, в вой. Развернулся, словно великий змий, воздушный и ледяной, обратился ко мне. И сквозь эти бездыханные стенания я расслышала его голос:

– Беги, – проговорил он сквозь ураган. – Будет смешнее.

И я рванула прочь.

Тело помнило то, что еще не осознал разум. Ноги знали, что нужно нести меня вперед. Руки знали, что на бегу нужно придерживать палантин и револьвер. А уши знали, как пропускать мимо звуки позади.

Воющий стон ветра. Скрежет досок и гвоздей, которые вырывало из палубы и уносило в никуда. Лязг металла, когда двери срывало с петель, и звон стекла, когда бились иллюминаторы.

И – пронизывающий все – его смех.

Слушай – и умрешь. Заглуши его – и выживешь. Тело знало. Оно несло меня в сторону кормы, мимо огромных водяных колес, пока корабль разлетался в щепки.

Я свернула за угол, прижалась к стене. Уставилась на бурлящую белой пеной воду. Подняла взгляд, когда вслед за мной из-за угла выбежал Пеплоуст и вскинул арбалет.

Заорала, предупреждая. Он не услышал.

Сложно услышать, когда остаешься без башки.

Туман окрасило всплеском багрянца. Обмякшее тело и отрезанная голова слетели с палубы и исчезли в серой мгле. И я, несмотря на укрытие, чуть не отправилась следом, когда сила ветра чуть не сбила меня с ног.

Я увидела, как он летит по воздуху. Увидела его, тонкого, как черный клинок в его руке. Увидела гриву золотых волос, струящихся за ним, когда он растворился в тумане. Увидела капли крови.

И снова пропала.

Я лежала на холодном камне далеко, в темноте. Видела окружившие меня тени, чувствовала на себе взгляды – с отвращением, с насмешкой. Один – с жалостью. Видела, как надо мной парят капли моей крови, вытекающие ручейками, алыми вздохами утомленного тела. Видела, как они ускользают в небеса, в ореол фиолетового свечения.

Я опять моргнула. Вернулась. И на моем плече лежала ладонь.

В моей руке был Какофония; не знаю, когда успела его достать. Ткнула ухмыляющимся дулом в затаившее дыхание лицо. Но Некла, даже глядя прямо в дуло, ничего не заметил. Ужас, что заставил его распахнуть глаза столь широко, не шел ни в какое сравнение с тем, что внушал мой револьвер.

– Что… – охнул Некла, силясь вдохнуть, – что это было?

Я открыла было рот. Но слова не шли с языка. Что-то в темном, далеком уголке моего сознания отвесило мне пинок.

«Говори», – приказало оно. Сэл Какофония не рассиживается, раззявив рот. Уж точно не перед этим говнюком.

Я усилием вернула во взгляд сталь, в голос – рык.

– Это – есть. Он еще не ушел.

– Небесник, – уставился Некла в туман. – Мастер неба, не иначе. Никогда не видел такой магии.

Я фыркнула, хотя бы для того, чтобы скрыть страх.

– Маг тоже человек. А все люди смертны.

– Заткнись. Заткнись! – прошипел Некла, стискивая голову, словно мог выдавить из нее план действий. – Револьвер. Нам нужен твой револьвер. Он двигается слишком быстро, я не могу захватить его своими силами.

Я не хотела уточнять, что он в принципе не способен захватить такого противника. Иллюзии Неклы показывают лишь то, что люди хотят увидеть. А он – воющий, смеющийся демон в небесах – уже получил все, что хотел от Госпожи Негоциант.

А я?

Я посмотрела на Какофонию. Он посмотрел на меня в ответ.

Мы собирались все это вернуть.

– Он назвал твое имя, – зашептал Некла. – Он пришел за тобой.

– Ага, – буркнула я.

– Ты должна помочь.

– Не должна.

– Но…

– Но я пришла сюда, сделала свое дело, не получила того, что хотела, и все, я ухожу. – Я смерила его непреклонным взглядом. – Хочешь моей помощи – у тебя есть два варианта. Или убеди Троих, что я того стою, – я глянула на его карман, похлопала по нему дулом револьвера, – или верни ту маленькую безделицу, которую от меня получил.

О Троих, что стоят во главе Пеплоустов, известно немногое. Но любой, кто слышал их имена, знает три вещи: ты не захочешь их взбесить, ты выплатишь все, что им должен, и ты никогда не заставишь их передумать.

Однако тут я увидела возможность осуществить третье. Вероятно, мы очень глубоко вляпались. Или, как вариант, Некла приберег особенную услугу.

И он взглянул мне в глаза. Кивнул. Шепнул:

– Решай проблему.

Я с ворчанием распахнула барабан Какофонии.