Семь ключей от зазеркалья

Он прикрыл глаза и задумчиво покивал. Я обратила внимание на медную цепочку, прячущуюся под золотистой сутаной, и подумала, что артефакт вполне мог висеть именно на ней.

– Стало быть, смерти министра, посла и воина не случайны, – проговорил архиепископ, не поднимая век.

– Посол, возможно, не мертв, – на всякий случай уточнила я.

– Мне кажется, мертв, – вздохнул глава эльмиррской церкви. – Но я рад был бы ошибиться.

Я, конечно, запомнила эти слова, но решила не расспрашивать собеседника о природе его интуиции. Вместо этого, не удержавшись от упрека, поинтересовалась:

– Если вы знали, как серьезна ситуация, отчего же не согласились встретиться со мной раньше? Ведь речь идет, среди прочего, о вашей безопасности.

– Я не располагаю своим временем, дочка, – улыбнулся архиепископ. – Мой ранг и мой дар – большая честь, но и тяжкое бремя. Я должен заниматься делами государства и лечить людей. Конечно, мне не дано помочь всем, но даже один больной, которого я мог исцелить, но не успел, ляжет камнем на мою совесть. Что же до моей безопасности – она важна в последнюю очередь. Я проживу столько, сколько мне отпущено. А когда боги решат, что срок истек, приму их решение с благодарностью.

Насколько я могла судить, говорил он искренне, не играя на публику. И это было странно. Я и сама не так давно заявила королю, что не слишком дорожу своей жизнью. Но случай архиепископа отличался кардинально. Он ценил жизнь, любил ее, но был готов расстаться с ней по первому требованию высших сил. Мне, человеку, стремящемуся к контролю и не слишком верящему в судьбу, эта позиция была настолько далека, что даже осознать ее казалось сложным.

– Что ж, в таком случае мы постараемся не отнимать слишком много вашего времени. Вы позволите задать несколько вопросов?

– Ну конечно же!

– Самое очевидное: не было ли в последние несколько недель покушений на вашу жизнь?

– Нет, насколько мне известно.

– Это могло выглядеть как случайное стечение обстоятельств. Присыпанная травой яма, рядом с которой вы ступили. Тяжелая статуя, упавшая сразу после того, как вы прошли мимо.

Архиепископ нахмурил брови, напряженно думая, но вскоре покачал головой.

– Не припоминаю ничего подобного.

– Хорошо, а как насчет новых людей? – я решила зайти с другой стороны. – Появлялись такие в вашем окружении?

– В мое окружение не так легко попасть. Мои соратники – монахи и священники, которые давно и верно служат церкви. Да и не было в последнее время никого нового. Вот про слуг не знаю. Я не замечал, но всякое случается. Дел у меня много, мог и пропустить кого-то. За этим следит охрана, присланная из дворца. Страждущих приходит немало, но никто из них напасть на меня не пытался, стало быть, не было среди них злоумышленника.

Я досадливо кивнула. Пока никакой зацепки разговор не дал. Охраной резиденции архиепископа занималось специальное подразделение королевской армии, и, ясное дело, работали они на совесть. И слуг проверяют тщательно, и все те же вопросы, что и я, наверняка уже задавали. И все-таки где гарантия, что рано или поздно Охотник не проберется сюда под видом хворого бедняка, покрытого язвами?

– А если совсем уж начистоту говорить, – добавил после непродолжительной паузы его святейшество, – я плохих людей чувствую. Нет их здесь. Вам это вряд ли покажется убедительным, – он озорно подмигнул, – но я-то знаю.

– Что, даже сейчас в этой комнате нет? – хмыкнула я.

– Нет, – убежденно ответил он. И без прежней веселости продолжил: – Неуверенные есть. Изломанные. А плохих нет.

– А вообще плохие люди существуют? – решила прощупать почву я.

У меня-то ответ на этот вопрос имелся самый что ни на есть положительный. Но священнослужитель мог мыслить иначе. И если в его представлении хорошими были решительно все, то и Охотник тоже подпадал под эту категорию.

– О, я вижу, вы не против вступить в сложный философский диспут, – просиял архиепископ. – Это был бы весьма интересный разговор, но времени он займет много, а истину мы с вами вряд ли найдем. Как-никак лучшие умы давно и тщетно бьются над этим вопросом.

– Истина в вине, – машинально пробормотала я известную присказку.

– Нет ее там, – покачал головой глава эльмиррской церкви. – Можете мне поверить, я проверял. По молодости.

Я рассмеялась. Разговор начинал мне нравиться, хотя в расследовании нас и не продвигал.

– Думаю, ее нет нигде, – честно высказалась я.

Принц демонстративно возвел глаза к потолку – дескать, кто так разговаривает со священнослужителями? Но самого архиепископа мои безбожные речи нисколько не смутили.

– Есть, – уверенно, но без малейшего упрека возразил он. – Только она не на поверхности. И ее никогда нельзя ухватить, озвучить, посадить в клетку из человеческих слов. Вам ли не знать, сколь многое таится в глубине? Вот и с людьми тоже так. Здесь плохой, там хороший, а может, наоборот. Глубина в каждом что-нибудь да откроет.

Откроет, конечно, тут не поспоришь. Вот только не лучше ли этому «чему-то» подольше оставаться закрытым?

– А зеркала в вашем доме маги проверяли? – на всякий случай уточнила я.