Семь крестов

Горожане не раз наблюдали, как кое-какие братья на рассвете тайком семенили в замок из «Приюта мадам Шефре». А злые языки даже поговаривали, якобы у брата Гуго фон Мортенхайма есть трое детей от трех разных женщин. Да и Пес зарезал того рыцаря не в кирхе во время богослужения, а в трактире в разгар жуткой попойки. Но как бы там ни было, Гектор все-таки собирался жениться, а значит, рассчитывать на белый орденский плащ ему не приходилось.

Во-вторых, давая клятву, рыцарь соглашался служить ордену всю жизнь. Это требование тоже не устраивало Пса: он хотел послужить у тевтонов несколько лет, расплатиться с долгами и спокойно жить дальше. Другое дело, что с недавних пор прусс дал себе зарок больше не откупаться от военных сборов – хватит бегать. Если все побегут, то кто родину защищать будет? Мадам Шефре, тем более что это не ее родина? Память о Трудевуте обязывала становиться настоящим воином – честным и бесстрашным. Правда, сражаться толком Гектор пока не умел, но это не беда – рыцари на то и рыцари, чтобы обучать людей воинскому искусству.

На этот раз перед воротами стоял как раз тот стражник, которого Псу пришлось оглушить во время побега из темницы. Сторож-недотепа, резво подскочив к Гектору, схватил того за локоть и потащил во двор крепости. Противиться прусский дворянин не стал и, не возражая, выслушал нескончаемый поток оборотов речи, доселе никогда не слышанных.

Если верить охраннику, то беглеца, этакого проныру, шельмеца, плута и бродягу, ожидали нечеловеческие муки сначала на виселице, а потом в геенне огненной. Но, когда ворчавший всю дорогу охранник все-таки притащил Пса к хаускомтуру, его изумлению не было предела – тот махнул рукой, чтобы сопровождающий немедленно вышел вон.

– А-а, Бронте, явился, – брови фон Плотке сошлись у переносицы. – Много шуму бумажки твои наделали. Брат маршал лично повез их отцу Великому магистру. Сослужил ты добрую службу ордену, Бронте.

– Рад был стараться, брат хаускомтур. – Прусс слегка поклонился, отведя одну руку за спину. – Во время нашего последнего разговора брат фон Плауэн…

– Я знаю. Он сейчас отлучился по делу в Лабиау, но при этом не забыл оставить распоряжения на твой счет.

– Я слушаю, брат хаускомтур.

– Как я понял, ты не метишь в братья? Значит, пойдешь полубратом. Начальник гарнизона – брат фон Мортенхайм. В мирное время он главный среди солдат, – крепкая рука хаускомтура пригладила кустистую бороду. – Надеюсь, отлично сладите. Иди знакомиться.

Йоганн!

На зов фон Плотке мгновенно явился рослый угрюмый мужчина лет тридцати, в сером плаще, с Т-образным крестом, нашитым на место, где у человека находится сердце. Такой же крест был вышит на груди весьма опрятной льняной туники. Тонзура, аккуратно выбритая на голове молодого человека, свидетельствовала о его исключительной набожности.

Полубрат кивнул Гектору и пригласил пойти за собой. Они прошли к восточному флигелю крепости, поднялись через галерею наверх и постучали в дверь, расположенную недалеко от въездных ворот в замок.

Низкая дверь с тремя маленькими петлями отворилась, и из кельи наружу высунулась черноволосая голова мужчины в расцвете лет. Короткая стрижка и аккуратно расчесанные усы выдавали в нем человека не старше тридцати пяти лет. На дворе стояли теплые летние дни, поэтому усатый был одет по погоде: в белую навыпуск рубаху с широкими рукавами, свободные полотняные штаны, на ногах – мягкие войлочные башмаки. Как только улыбка озарила добродушное лицо старшего по гарнизону, Йоганн поспешил ретироваться, оставив Пса один на один с веселым тевтоном.

– Ты, должно быть, Гектор, малыш? – На удивление, у рыцаря присутствовали почти все передние зубы, чем обычные горожане похвастаться не могли. – Заходи, милости прошу в мою скромную обитель. Ну, смелее, чего топчешься?

– Спасибо, брат…

– Фон Мортенхайм, Гуго фон Мортенхайм.

– Да, брат фон Мортенхайм, – Пес шагнул внутрь покоев Гуго и убедился, что обитель была действительно скромной: низкий прямоугольный ночной столик, такая же низкая кровать и небольшой сундучок являлись единственными предметами мебели в этой малюсенькой келье. – Вижу, брат Мортенхайм, сегодняшние тевтонцы особо не жируют.

– А как же, малыш. – Это слово в очередной раз покоробило Пса, и Гуго, заметив это, опять улыбнулся: – Гектор, сколько лет ты мне дашь?

– Ну-у, от силы лет сорок.

– Потому ты и малыш, брат, мне – пятьдесят два года от роду. Спросишь, почему старость меня не коснулась? Есть, конечно, один секрет, но тебе его раскрывать я не имею права, не обижайся. Ну, так что привело тебя в Орден госпиталя Пресвятой Девы Марии Немецкого дома в Иерусалиме?

– Я слышал, что Пруссию в скором будущем неизбежно ожидает война. Вот и хотел бы помочь своей отчизне. Брат фон Плотке отправил меня к вам в подчинение.

– Скажи, Гектор, ты женат?

– Пока нет, брат фон Мортенхайм, но собираюсь на днях скрепить перед небесами союз с одной прекрасной особой.