Семь крестов

Сказав это, хмурый полубрат с любопытством оглядел прусса, как будто по лицу можно было определить степень высокородия. Пес и раньше кое-что слышал об устройстве рыцарской корпорации, но в тонкости никогда не вникал – ему просто было недосуг. Пока они с Йоганном, навьюченные корзинами, не спеша шагали за пастбище в лесок, чтобы нарвать лопухов для нужд уважаемых братьев, Гектор, жмурясь от яркого солнечного света, продолжал внимать рассказу полубрата.

Основу ордена составляли сами рыцари, иными словами, братья. При вступлении будущий обладатель белого плаща был обязан сначала ответить пять раз «да» и пять раз «нет» на вопросы типа: «не являешься ли ты членом другого ордена», «не женат ли ты», «готов ли ты сражаться за веру» и «готов ли ты соблюдать устав»? Затем он давал три обета: послушания, целомудрия и бедности. Все имущество передавать в казну ордена было необязательно: иные кандидаты приходили почти нищими. Наконец, он становился полноправным братом.

Из самых уважаемых, образованных и осведомленных в военном искусстве братьев создавался Генеральный капитул – коллегиальный орган, который имел полномочия принимать важные решения. Этот совет также выбирал Верховного магистра, маршала ордена, главного казначея, главного ризничего и заведующего всеми госпиталями. В каждом комтурстве имелся также свой капитул, который выполнял те же задачи, но на местах. За каждым братом была закреплена какая-либо должность, например, начальник гарнизона, или управляющий мельницами, или поставщик рыбы к столу.

Второе звено ордена составляли так называемые полубратья, к коим и принадлежали Йоганн с Гектором. Эти люди тоже приносили клятвы и давали обеты, при желании можно было ограничиться лишь одним – послушанием. Разница заключалась лишь в том, что они не могли занимать ключевые посты и имели меньше прав. На них держалось все сельское хозяйство замков и обеспечение рыцарей такими необходимыми материалами, как бумага, дрова и пакля. Они же назначались мелкими военачальниками, в чьем подчинении на поле боя находилось небольшое количество кнехтов.

Полубратьям необязательно было иметь высокое происхождение, часто это были миролюбивые и набожные люди, готовые посвятить свою жизнь служению великой цели. Между делом Йоганн откровенно признался Псу, что ему, человеку глубоко религиозному, неприятно смотреть на периодические нарушения устава многими братьями.

Дух, царивший в крепости, сильно отличался от оного прежних времен. Братья порой пренебрегали соблюдением религиозных постов, ездили на охоту, иногда даже устраивали турниры для почетных заезжих гостей. Вместо положенных восьми раз в сутки на богослужения выходили еле-еле четыре – и ни разу ночью. А зимой в холодной часовне никогда не появлялись без теплых одежд. Ходят слухи, что, несмотря на отказ от собственности, у иных рыцарей в жилищах находились предметы роскоши: золотые, с драгоценными камнями кубки, серебряные ножны для мечей и кинжалов, венецианские зеркала в оправе из слоновой кости, фарфоровая посуда из Аббасидского халифата.

В общем, былой крепкий дух монашеского братства постепенно растворялся в неблаговидных поступках отдельных тевтонов. Да что там говорить, если даже к братьям-священникам прислушиваются все реже и реже. Каждый занят политикой, военными дрязгами или увеселениями. Имя Бога последнее время можно встретить разве что в евангелиях и на проповеди.

После этих слов Пес понял, почему Йоганн имеет такой удрученный и усталый вид. Мечты о высоких идеалах рыцарского братства оказались заманчивыми лишь на слух. Конечно, никаких вакханалий или чрезмерных пиршеств не устраивали, но… Парню следовало родиться два столетия назад, когда устав действительно неукоснительно соблюдался.

Затем разволновавшийся Йоганн не без злорадства поведал, что рано или поздно в Кёнигсберг прибудет специальная проверяющая комиссия из Мариенбурга – явление редкое, но действенное. Вот тогда полубрат заглянет в лицо и брату фон Мортенхайму, и всем прочим отказникам от уставных заветов.

Наконец, сборщики лопухов для пикантных нужд шагнули в редколесье и потихоньку начали укладывать широкие листья в свои плетеные корзины. Через мгновение взору Пса предстала интересная картина: на прогалинке – одни на мху, другие на пеньках – сидела небольшая группа, в основном мужчины, но было и несколько женщин. В выходные дни на Ломзе работал рынок по продаже волов, но животные паслись здесь постоянно, и, вероятно, эти люди следили за скотом.

Пес и раньше видел их в городе и считал если не сумасшедшими, то явно не от мира сего. Представляя особое ответвление ордена цистерцианцев[59], «молчуны» официально не давали никаких обетов, кроме двух – молчания и целомудрия, и жили в городе совсем как обычные люди.