Семь крушений: Экономические кризисы, сформировавшие глобализацию

Другой выбор политики был более центральным. Момент, когда финансовое доверие полностью вернулось в Соединенные Штаты, наступил в 2011 году. В мае 2009 года произошел важный сдвиг, когда были опубликованы первые стресс-тесты для девятнадцати банковских холдинговых компаний, и стало ясно, что более слабые банки будут рекапитализированы. Угроза банкротства банков, казалось, была устранена, но этого было недостаточно, чтобы устранить препятствия на пути восстановления. Позднее Бернанке поддержал интерпретацию, согласно которой первые раунды агрессивной денежно-кредитной политики были неэффективны, поскольку большое число влиятельных рыночных наблюдателей предполагали, что политика будет отменена. Действия конца 2010 года и шумиха, которую они вызвали, окончательно убедили рынки в том, что ФРС настроена серьезно и что обязательства по новой политике будут долгосрочными и обязательными. Это быстро стало называться "одиссеевским", поскольку Одиссей в греческой легенде привязал себя к мачте, чтобы противостоять призывам сирен. Кроме того, с августа 2011 года ФРС перешла к форвардному руководству - явному обязательству сохранять свою политическую позицию в течение предсказуемого, более длительного периода времени. К 2020 году Бернанке мог сделать вывод, что возврата к старому миру центральных банков уже не будет: «В одном мы можем быть уверены: старые методы не подойдут. Моделирование основной макроэкономической модели ФРС показывает, что использование правил политики, разработанных до кризиса, приведет к тому, что краткосрочные ставки будут ограничиваться нулем целую треть времени».

Это было зеркальным отражением старой модели поведения центральных банков, где та же классическая аналогия часто использовалась в качестве обоснования независимости центрального банка, а политика проводилась "консервативным центральным банкиром". Теперь центральные банки должны быть связаны - или сами себя связать, чтобы не быть слишком консервативными.

Результатом операций по поддержке по всему миру стало то, что за исключением ограниченных случаев Ирландии, Исландии и Испании не было массовых банковских крахов. Финансовые учреждения становились крупнее несмотря на то, что корень проблемы лежал в динамике "слишком большой, чтобы обанкротиться", когда банки брали на себя слишком большой риск, поскольку знали, что у них есть страховочная сетка в силу их центральной роли в экономическом процессе. Многие банкиры также не были подвергнуты уголовному преследованию. Фред Гудвин, который был генеральным директором Royal Bank of Scotland до 2009 года, после его фактической национализации, был всего лишь лишен королевой рыцарского звания ("за заслуги перед банковским делом"). По всему миру, как позже подсчитала газета Financial Times, сорок семь банкиров были посажены в тюрьму за их роль в финансовом кризисе, и в основном только в трех странах: двадцать пять в Исландии, одиннадцать в Испании и семь в Ирландии. В Исландии, как следствие, банкиры составляли значительную часть заключенных - около 120 человек. В США, напротив, только один банкир был заключен в тюрьму за участие в финансовом кризисе, причем он работал в иностранном банке Credit Suisse и осуществлял свою деятельность преимущественно в Лондоне: Карим Серагельдин. Таким образом, только один банкир пополнил число американских заключенных, составляющее 2,3 миллиона человек, в результате мирового финансового кризиса. Казалось, что кризис обошелся без крупных провалов и крупных уголовных наказаний. Однако крупные штрафы были наложены: по всему миру банки заплатили около 321 миллиарда долларов штрафов, причем почти две трети этих штрафов были наложены на североамериканские банки.

Бернанке превратил центральные банки - в частности, Федеральную резервную систему США - в единственную игру в городе. Он сделал управление деньгами - или, возможно, более точно, кредитами - центральным элементом судьбы и будущего экономики. Центральные банкиры, включая Бернанке, все чаще призывали к тому, чтобы государственные расходы, фискальная политика, взяли на себя большую часть бремени. Они понимали, что если центральный банк будет играть такую центральную роль в управлении шоком спроса, то это чревато мощной обратной реакцией. К 2021 году возник значительный скептицизм в отношении результатов японской стратегии, которая была ответом на стагнацию: масштабная фискальная экспансия и увеличение баланса центрального банка. Новый премьер-министр Японии Фумио Кисида пообещал отвести страну от Абэномики, чей акцент на денежной экспансии, сопровождаемой дерегулированием, теперь был назван "неолиберальным".