Семь крушений: Экономические кризисы, сформировавшие глобализацию

Различные потрясения имеют долгосрочные последствия, причем реакция, обусловленная одним конкретным набором обстоятельств, продолжает влиять на политические меры даже тогда, когда первоначальные обстоятельства полностью изменились. Кроме того, когда люди переживают конкретный драматический момент неопределенности, они обращаются к прошлому за руководством или уроками. Таким образом, мы также интерпретируем прошлые моменты в свете нынешних трудностей. У искусствоведов есть аналогия для этого, когда они рассматривают не только влияние Рафаэля на Де Кунинга, но и влияние Де Кунинга на Рафаэля, или, по крайней мере, на то, как современные зрители воспримут Рафаэля. Философ Артур Данто впоследствии писал о "ретроспективном обогащении сущностей" истории искусства: точно так же, как опыт 1970-х или 2020 года меняет наше представление о 1840-х годах.

Мы можем извлечь семь уроков из семи кризисов:

1. Поворотные моменты глобализации в индустриально развитом и взаимосвязанном мире не похожи друг на друга. Каждый момент кризиса бросает вызов отдельным людям, бизнесу и правительствам новыми и беспрецедентными способами и приводит к перерисовке ментальной карты.

2. Уроки, извлеченные из предыдущего кризиса, часто мешают выработке эффективных решений для новой проблемы.

3. Негативные потрясения в сфере поставок заставляют осознать важность глобальных поставок.

4. Негативные шоки предложения также приводят к росту цен; правительства часто реагируют на это, допуская инфляцию, которая, как они надеются, позволит их гражданам думать, что они могут получить больше ресурсов.

5. Негативные шоки спроса толкают в направлении национальной самодостаточности или даже автаркии.

6. Отрицательные шоки спроса имеют тенденцию к дефляции.

7. Инфляция может быть привлекательным способом решения (приспособления к) непосредственных последствий шока предложения, но она не решает и не может решить основную проблему получения надежных и безопасных ресурсов на больших географических расстояниях.

Проблемы глобализации - координации между очень большим количеством независимых агентов - остаются. Правительства не могут убежать от них. Избиратели в демократических странах, а также граждане в недемократических странах, которые будут требовать большего права голоса, должны думать о том, как превратить неопределенность в возможность, а не в угрозу.

 

Глава 1. Великий голод и Великое восстание

 

1840-е годы послужили начальным толчком к современной глобализации. Европа, находившаяся на пути к тому, чтобы стать наиболее динамичной частью мировой экономики, испытала мощный негативный шок предложения, сопровождавшийся голодом, недоеданием, болезнями и восстаниями. Уроки, извлеченные из несчастья, в конечном итоге привели к активному движению к большей мировой интеграции - глобализации - во многом благодаря той драматической роли, которую сыграл иностранный импорт зерна в удовлетворении неотложных потребностей в продовольствии в условиях кризиса. Франция в 1845 году импортировала 56 000 метрических тонн зерна, а в 1847 году ей потребовалось 757 000; показатели импорта для Великобритании и Ирландии выросли с 354 000 в 1845 году до 1 749 000 в 1847 году. Этот импорт создавал огромные финансовые и логистические проблемы: Как они оплачивались? Какие жертвы необходимо было принести, чтобы получить доступ к обильному продовольствию и оплатить его? Могут ли платежи осуществляться в кредит, в режиме "никогда-никогда"? Как можно управлять этим процессом? В частности, какие институты были необходимы?

Потрясения середины девятнадцатого века быстро привели к драматической трансформации политики и бизнеса. Произошла революция в правительстве, когда государственные органы взяли на себя гораздо больше задач, связанных с управлением экономикой, включая руководство курсом либерализации торговли. Бизнес также был революционизирован благодаря новым корпоративным формам, акционерному обществу с ограниченной ответственностью, а также универсальным банкам, которые мобилизовали капитал инновационными способами.

Середина 1840-х годов представлялась классическим голодным или натуральным кризисом ancien régime того типа, который охватил Европу в начале восемнадцатого века в разгар войны за испанскую цессию. Историк Ханс-Ульрих Велер назвал его "последним аграрным кризисом старого типа" для Германии или Центральной Европы, хотя за пределами Западной Европы было немало голодов двадцатого века. Но кризис 1840-х годов был также современным спадом делового цикла в сочетании с финансовым и банковским кризисом. Он начался с исключительно бурного бума, который подтолкнул цены вверх и, казалось, способствовал созданию дефицита. Цены резко выросли в Великобритании, а также в Центральной Европе. В каком-то смысле это был кризис восемнадцатого века, но также и двадцатого или двадцать первого века. Другой историк, Джонатан Спербер, справедливо называет потрясения середины XIX века «кризисом переходного периода».