Семь крушений: Экономические кризисы, сформировавшие глобализацию

Суть анализа Саммерса заключалась в "вялом росте в условиях политики гиперэкспансии и быстрого ускорения роста кредитования частного сектора". Существовало четыре взаимосвязанных проблемы: очевидное изменение долгосрочного потенциального темпа роста, временное отклонение фактического роста от потенциального, фундаментальный дефицит спроса и, наконец, в основе проблемы спроса - слишком большая гибкость цен и заработной платы. Один лишь финансовый кризис, даже исключительно тяжелый, не может объяснить слабость восстановления экономики. «Если финансовый кризис представляет собой своего рода провал власти, можно ожидать, что после его разрешения рост ускорится, поскольку те, кто не мог выразить спрос из-за отсутствия кредитов, получили возможность сделать это». А в альтернативном докризисном сценарии проблема была бы налицо: «Представьте себе, что кредитные стандарты в США сохранялись, жилье не превратилось в пузырь, а фискальная и монетарная политика не была стимулирующей. По всей вероятности, рост производства был бы явно недостаточным из-за недостаточного спроса».

Новизна, отличавшая этот диагноз от межвоенного кейнсианского анализа, заключалась в том, что проблема заключалась не в жесткости цен и заработной платы, которая не позволяла затратам быстро корректироваться. Дефляция возникла не по монетарным причинам - очевидно, что наблюдался значительный рост денежной массы, как до, так и после кризиса. Вместо этого, суть проблемы заключалась в современной открытой и глобализованной экономике, которая была слишком адаптивной и, следовательно, не производила достаточного спроса для обеспечения роста и полной занятости: «Чем более гибкими являются заработная плата и цены, тем больше ожидается их снижение во время замедления роста производства, что приведет к росту реальных процентных ставок. Действительно, существует возможность дестабилизирующей дефляции, когда падение цен ведет к повышению реальных процентных ставок, что приводит к большему дефициту производства, ведущему к более быстрому падению цен, и далее по порочному кругу».

Основной вывод заключался в том, что уровень реальной процентной ставки при полной занятости (FERIR) "возможно, снизился". Ключ к анализу, который дал Саммерс, зависел от исторического анализа тенденций изменения долгосрочных процентных ставок. Если рассматривать эти тенденции как руководство к действию в будущем, то традиционное мышление о фискальной политике должно быть полностью изменено.

Замедление темпов роста или даже сокращение численности населения, а также, возможно, снижение темпов технологического роста привели к снижению спроса на новые капитальные товары для оснащения новых или более производительных работников. Цена информационных технологий быстро снижалась, и в то же время на них приходилась все большая доля общих капиталовложений. Снижение цен на капитальные товары означало, что на данный уровень сбережений можно было приобрести гораздо больше капитала, чем раньше. В результате крупным передовым компаниям больше не нужно было обращаться к рынку за займами для осуществления новых инвестиций; затраты на замещение капитала были ниже. Рост доли прибыли привел бы к перераспределению доходов в пользу тех, кто менее склонен к тратам. Склонность центральных банков и правительств к накоплению резервов в сочетании с консервативными инвестиционными стратегиями повышала спрос на безопасные активы, снижая безопасные процентные ставки. Этот эффект был усилен пруденциальными требованиями после финансового кризиса, которые подтолкнули пенсионные фонды и страховые компании держать свои активы в безопасных облигациях, чтобы наилучшим образом соответствовать обязательствам.

История, предложенная Саммерсом, хорошо вписывалась в развитие рынка труда в США. В 1990-е годы число американцев трудоспособного возраста росло в среднем на 1,2 процента в год, а в 2013 году - всего на 0,4 процента. Доля тех, кто реально работает, снизилась с более чем 67% до менее чем 63%.