Семь крушений: Экономические кризисы, сформировавшие глобализацию

Троллопу понравилась аналогия шторма с финансами: Жизнь Мельмотта "и раньше была омрачена подобными тучами, и он пережил бури, которые следовали за ними". И снова: «Конечно, рано или поздно какой-то человек должен прийти с грозой». Она разрушает его, и он убивает себя коклюшной кислотой. Метафора грозы стала общим местом в финансовой литературе. Самый яркий современный рассказ о британских биржевых паниках 1847 и 1857 годов, написанный корреспондентом газеты Times, начинается с этой метеорологической аналогии:

Житель одного из наших побережий, наблюдающий за весенним приливом, с удивлением и удовольствием, которые не может уменьшить никакое знакомство с этим явлением, видит стремительное продвижение вод за их привычные пределы; и когда гряда за грядой скал и широкие основания песка исчезают под приливным течением, а жизнь и плавучесть занимают место того, что было неподвижным, если не сказать однообразным, он неестественно испытывает чувство ликования, подобное тому, которое возникает при проявлении нежданной энергии. И снова, когда старый океан издалека зовет воды назад в этом могучем усилии установить перестройку жидкой стихии, тот же зритель обнаруживает под обычной линией ретроцессии пустую и бесплодную пустоту, совершенно несоразмерную с достигнутым прогрессом, состоящую, по большей части, из отложений, пригодных лишь для отдыха склизких чудовищ и загрязняющих свежий воздух. Совершенно аналогичным образом было и то высокое состояние видимого коммерческого процветания, особенно в наших связях с Соединенными Штатами.

Немецкий аналог романа "Как мы живем сейчас" действительно называется "Sturmflut" ("Штормовое наводнение"), опубликованный в 1877 году, через два года после романа Троллопа. Начиная с названия книги и до ее завершения, автор Фридрих Шпильхаген никогда не расслабляется и не упускает аналогии. Спекуляция подобна строительству защитных сооружений против моря: рано или поздно дикий шторм разрушает все. Персонажи снова и снова проводят параллель: «И здесь, в коммерции, - говорит старый мудрый прусский чиновник, который дает бегущий комментарий на протяжении всего романа, - нормальный ход вещей был прерван самым удивительным образом, и здесь наводнения накопились, а затем хлынули в ужасном шторме - шторме золота, миледи, с запада на восток». В романе речь идет о плане строительства новой железнодорожной линии и гавани на немецком острове в Балтике. Финансирование плана осуществляет финансист-мошенник Филипп Шмидт в союзе с коррумпированным, аморальным и трусливым аристократом. Как и большинство финансовых романов, роман Шпильхагена имеет хотя бы частичное основание в современной реальности. В 1872 году в ночь с 12 на 13 ноября на Балтике действительно произошел страшный и разрушительный шторм, за год до драматического биржевого краха, в результате которого разорились многие аристократы, сделавшие ставку на строительство железной дороги.

В кульминационный момент романа Филипп Шмидт разоблачается как негодяй на зрелищном пиру по случаю завершения строительства его нового, богато украшенного городского дворца. В тот же вечер на балтийский остров обрушивается наводнение: «Буря, которая сегодня бушевала во время дебатов в Палате депутатов, сорвет крыши со многих акционерных фабрик, потрясет многие большие дома, которые сегодня утром стояли непоколебимо и доминировали на бирже, и обрушит другие». Наводнение - это очищение, которое смывает застоявшиеся воды коррупции. Развращенный, развратный аристократ превращается в запуганную и бессвязную развалину, прежде чем его буквально сметают штормовые волны. После шторма, после разоблачения Шмидта, воздух наконец-то становится чистым.