Семь лепестков зла

Дэн молча его рассматривал, будто видел впервые. Поигрывал большим кухонным ножом, который мог в любой момент метнуть в него, и молчал. Потом со вздохом обронил:

– А чего же раньше то твоя соображалка тебе не подсказала, что ты не смог бы убить свою жену, а? Чего же старую ведьму трахал? Или все устраивало?

– Не все. Содержание устраивало, секс с ней… Сам знаешь, насколько это приятно, – пожаловался Толик с брезгливой гримасой. – К тому же я думал, что это единственное искупление за мой грех. Понимаешь, я в тот момент оказался в очень стесненных обстоятельствах и…

– Только идиот кивает на обстоятельства. Я лично с Машкой не спал, как она к этому ни стремилась! – жестко перебил его Дэн, схватил из миски огурец, откусил добрую половину и смачно им захрустел. – Каждый волен в выборе, Толенька. Каждый! Кто то выбирает праведный путь, кто то преступный, а кто то становится продажной тварью. А знаешь почему? Потому что родился таковым. Не мама с папой его таким сделали и не школа, мать ее, со двором. Это сущность его и ничего более! Выбор, который мы делаем в самый страшный, самый критический момент, делает за нас наше нутро. Наше настоящее Я, а не придуманное, не перевоспитанное, не вычитанное из книг и не скопированное с экрана! Твое подлинное Я! Так то, малыш!

Толик понуро опустил голову.

Может, и прав этот малый с ледяными, будто застывшими глазами. Может, он не стал таким, а был всегда? Потому и Лизка его имела, как хотела. И Машка потом тоже. И все его мечты о милой спокойной жизни – самообман, не иначе. И милая девушка со стыдливым румянцем, часто посещающая его в мечтах, сбежала бы от него на второй день.

– Ладно, мне по фигу, что там с тобой и у тебя. – Дэн наигрался и отшвырнул наконец кухонный нож в сторону, зацепил щепоть капусты, швырнул в рот. – Что думаешь делать?

– Я?!

– Ты, ты! Как думаешь поступать?

Толик поперхнулся куском огурца, тот просто встал поперек горла. Он начал кашлять. Отдуваться. И думать, как правильнее ответить на вопрос Дэна. Что он хочет слышать? Что можно сказать, чтобы не разозлить его, не взбесить? Дэн был абсолютно непредсказуемым чудовищем.

– Чего бельмами ворочаешь? Говори как есть, а не как удобнее. Ну!

– Я бы удрал, если честно, – признался нехотя Толик.

– А есть куда?

Ирочка! Мог ли он озвучивать ее имя?! Мог ли впутывать в свои грязные дела?

– Есть… – догадливо ухмыльнулся Дэн, задрав красивую морду, по которой бабы сохли, к потолку. – Говорить про это ты не станешь, потому что боишься подставить человека. Можешь не кивать, у тебя все на физиономии написано. Уже хорошо. Значит, не до конца ты еще конченый. А вот я бы сдал… Н-да… Ладно. Удрать я тебе не дам.

– Как так?!

Он его все же убьет!!! Толику просто голову прострелило от страха. Будто пуля вошла в один висок, обогнула череп изнутри по кругу и из другого виска выскочила, оставив после себя страшное разрушение. Она перепутала все его мысли. Заставила снова униженно просить Дэна пощадить его. Он даже расплакался.

– Ладно, не ной, не собирался я тебя убивать. А то опять наделаешь в штаны! И верю я тебе вообще то…

– Насчет чего веришь?! – всхлипывал Анатолий, и жалея себя за подобную участь, и ненавидя в то же время за слабость и малодушие.

– Насчет того, что ты смыться решил, баб с их заданием кинуть. Верю! Хоть я и не Станиславский. – Дэн довольно заржал. Потом резко стал серьезным. – При тебе не было ампулы с ядом – раз. Удрал ты из квартиры сразу почти после того, как Настя от тебя ушла, – два. А ты ведь должен был последовать за мной в мой Мухосранск, а я туда собрался еще через три дня. И Настя об этом знает. Это три! И мне придется довериться тебе – это четыре. Поэтому ты никуда не смоешься, а сделаешь все так, как велели тебе бабы, – это пять.

– Как сделаю?! Ты чего?! – Толик выкатил на него покрасневшие от трусливых слез глаза. – Они же велели убить тебя!!!

– Убивать ты не станешь. Но поедешь будто бы за мной следом. Обязательно поедешь. Иначе, если ты скроешься, они на твое место найдут еще кого нибудь. Раз уж решили меня устранить, их ничто не остановит. Будем красть у них время, малыш! – Дэн дотянулся над столом до его лица и небольно хлопнул ладонью ему по щеке. – Эти суки, если что задумали, сделают непременно.

– Я ничего не понял, если честно!

Толик обвел глазами комнату с растрескавшимися по швам обоями, просевшим диваном и вытертыми до дыр стульями. Господи, да он бы с радостью остался тут пожить. Вставал бы утром, кормил собаку, готовил себе что нибудь нехитрое. Познакомился бы с соседями, навязал бы им свою дружбу. Наверняка ведь нормальные все люди. И с ними можно говорить обо всем: о погоде, урожае, спорте, обстановке в стране, а не обсуждать детали заказного убийства. Бр-рр, во что он вляпался по малодушию? Во что???

– Короче, повторяю для особо одаренных. – Дэн снова схватился за нож, начав делать им зарубки по краю старого круглого стола. – Мы с тобой подыграем этим сукам. Сделаем почти все так, как они велят: я уеду, ты поедешь следом за мной и станешь будто бы за мной наблюдать.