Семь лепестков

— Да я же сразу все понял, когда ты мне про Шиповского рассказал. Покурил — и увидел эту девушку, которая в замке с тронами и прекрасными принцами. И понял, что ее просто кто-то на это развел. Ну, а поскольку Олег сказал, что видел какого-то парня, а Алена говорила, что поругана с Милой, то все было ясно. Она кому-то рассказала, а он и воспользовался. Дальше — дело техники, сам видел.

— А что Алена-то не пришла? — вспомнил Антон. — Небось, позвонить ей надо.

— Да что звонить, — ответил Горский, — она и так все с самого начала знала. Куда раньше нас с тобой.

Трудно было понять, каменный ли это забор или бесконечная задняя стена гаражей. Казалось, электричка едет мимо стены уже целую вечность — и Антон готов был поручиться, что выкуренный в тамбуре косяк тут ни при чем. Бетонная поверхность была покрыта примитивными граффити, в которых имена российских политиков как-то странно сочетались с бессмысленными английскими словами. И те, и другие, казалось, пережили какую-то неведомую трансформацию: Эльцин и Гайдарайс выглядели ничуть не лучше слов типа Chelsi или Unaited. Вероятно, подумал Антон, две банды граффитчиков воевали на этой стене… или надписи являлись какими-то секретными сигналами. Но их неясный смысл был, вне сомнения, мрачным и агрессивным, так что даже не хотелось представлять, под каким наркотиком он мог бы открыться.

Антон ехал в загородный дом Владимира. Хозяину он наплел что-то про забытые там вещи и необходимость еще раз осмотреть место происшествия, но настоящая его цель была иной. Впрочем, шансы, что все сложится благополучно, были невелики, хотя попробовать стоило.

На этот раз он встретил у Владимира Леню Онтипенко. И опять Владимир, совершенно не стесняясь возможного подозреваемого, спрашивал Антона, как подвигается расследование. Казалось, всем своим видом Белов давал понять, что ни Онтипенко, ни Альперович не могут быть убийцами. Оставались Роман и Поручик, женин муж и ее бывший любовник.

Что означали эти намеки? Что Белов хочет прикрыть своих наиболее близких друзей? Что он хочет увести следствие по ложному следу? Что инициировав расследование, он не заинтересован в том, чтобы убийца был найден? Уж не потому ли, что он внезапно узнал что-то, что изменило его планы после того, как он уже нанял Антона?

Впрочем, куда сильнее намеков Белова — если это были намеки — Антона занимали аналогии между историями гибели Милы и Жени. Сходство их было разительным: девушки погибли с разницей в несколько часов, в обоих случаях их смерть напоминала самоубийство, но на самом деле могло считаться убийством. И главное — в обоих случаях фигурировала цифра «семь»: семь тронов сказочного королевства вторили семи лепесткам волшебного цветка; корни обоих преступлений уходили в детство жертв. Лере выпадала роль Алены, подруги и напарницы по играм. Ему, Антону, роль любовника подруги.

Труднее всего, однако, оказывалось разложить оставшихся действующих лиц. Пятеро одноклассников Жени и Леры должны были соответствовать Шиповскому, Зубову, Гоше и, вероятно, главному «летючу» — Воробьеву. Для симметрии следовало добавить Олега, функция которого, видимо, соответствовали функции Белова — инициатора расследования. Оставалось понять, кто из четырех оставшихся соответствовал Диме Зубову.

«Эти две компании — как два вида граффити», — подумал Антон, — «Они — на разных языках, но об одном и том же.»

Оставалось понять — о чем.

С шумом по вагону прошел книгоноша, предлагая «свежие американские детективы», изданные, наверное, еще при советской власти. Пьяный мужик, нагнувшись к Антону, спросил, какая станция следующая. Антон не знал, и тот удалился, недовольный.

«Это только на первый взгляд кажется, что нынешние коммерсанты оторвались от народа, — подумал Антон, — на самом деле они — точно такие же. Потому что реально не существует людей, а существуют вещества, которые они употребляют. Хлеб, вода, вино, трава, водка. Мясо или растения».

В этом смысле тридцатилетние Белов и Нордман были куда ближе к мужику из электрички, чем к Антону. Мои сверстники, подумал он, совсем другие, не потому что моложе, а потому что не пьют. Разве что Альперович и Лера могли усидеть на этих двух стульях сразу.

Альперович будет Шиповским, решил он. Потому что мне нравится. Потому что у Рекса Стаута если кто нравится Арчи Гудвину, значит, он хороший, а я нынче — за Гудвина.

Стоп, сказал себе Антон. Так далеко можно зайти. Горский же предупреждал, что нам неизвестно, кто автор этого детектива. И потому все, что мы имеем — это цифра семь и сходство двух сюжетов. От этого и будем плясать.