Семь лет в «Крестах»: Тюрьма глазами психиатра

У нас не было цели стремиться к улучшению статистических показателей. Не было необходимости соблюдать количество койко-дней согласно рекомендациям Минздрава, добиваться снижения повторных госпитализаций и тому подобного. Наша задача – чтобы на отделении и в учреждении было спокойно. А для этого должны быть правила. Достаточно жесткие и не характерные для «гражданских». Правила должны быть одни для всех, независимо от статуса заключенного, его диагноза и просьб со стороны руководства. О самих правилах будет ниже.

Иерархия любого отделения – заведующий отделением, врачи, старшая медсестра, медсестры, нянечки, санитары. Формально наша структура была такой же. На деле – я (начальник отделения), врачи, бригадир санитаров, санитары, медсестры.

Пожалуй, ключевым отличием нашей работы от городских больниц были санитары. По сути, они были главными на отделении. Пять-шесть санитаров и их бригадир – «бугор». Ночная и дневная смены. Санитары набирались из числа заключенных, оставшихся отбывать свой срок в хозотряде СИЗО.

Эти ребята делали решительно все.

Если новоприбывший пациент сохранял хотя бы формальную вменяемость, то есть мог говорить, отвечать на вопросы и выполнять простые команды, его отводили в отдельный кабинет, где мои санитары под надзором дежурной смены осматривали все вещи, которые у него были, включая одежду на нем. Предметы, запрещенные на отделении (одноразовые бритвы, любые электроприборы), забирались на хранение до момента выписки пациента. Если же пациент поступал в состоянии аффекта, психоза или агрессивного, демонстративно-шантажного поведения, то опять же под надзором дежурной смены пациент переодевался санитарами в халат или пижаму и помещался в надзорную палату.

Когда была необходима силовая поддержка – первыми были тоже они, так как группа реагирования (спецназ) добиралась до отделения за минуту-две, а время тут нередко критически важно. Удержать пациента от агрессии или аутоагрессии – это делали санитары.

Обход отделения раз в 30–40 минут, с обязательным заглядыванием в глазок каждой палаты – также их обязанность. Первыми на происшествия реагировали тоже они и сообщали о них дежурному персоналу. Раздача пищи, передачек, посылок и писем – снова санитары. Они выполняли львиную долю работы за режим, за медсестер и за врачей.

Бригадиром мы всегда брали человека с образованием, желательно высшим или неоконченным высшим, или хотя бы не идиота. Потому что в его обязанности входил частичный (почти полный) документооборот. Все выписки из историй болезней, эпикризы, ответы на запросы делал он. Мы вели истории болезней, куда коротенько записывали эпикриз, а ему приходилось расшифровывать все эти каракули и печатать итоговый документ, но уже подробно, развернуто и более понятно.

На запросы от органов следствия, надзора и защиты я обычно отвечал бригадиру устно: просто излагал ему содержание ответа, а он уже набирал на компьютере красивую бумагу, со всеми необходимыми казенными оборотами, правильно написанными шапками и прочей мутью. Более того, мои ежемесячные отчеты тоже подбивал бригадир. Мне же оставалось только проверить цифры и внести коррективы, если требовалось как-то подогнать этот отчет под нужды руководства.

У нас не было цели стремиться к улучшению статистических показателей. Не было необходимости соблюдать количество койко-дней согласно рекомендациям Минздрава, добиваться снижения повторных госпитализаций и тому подобного. Наша задача – чтобы на отделении и в учреждении было спокойно.

Вообще, делать свою работу чужими руками – одна из отличительных особенностей пенитенциарной системы. И если санитары – это зеки, то другую часть своей работы я перекладывал на психологов. Хотя это нельзя назвать паразитизмом в чистом виде. Скорее, это порочный симбиоз, так как и их работу мне тоже приходилось выполнять, помогая им по многим вопросам.

Психология сотрудника

Выйдите на улицу и трезво содрогнитесь – вот солдатик, милиционер, ветеран, жулик, спасатель. Их сразу видно в общей массе, их всегда несложно узнать, почувствовать спиной. Когда их много – становится жутко. Они способны организовать структуру быстро и безоглядно, с единственной целью – сделать все окружающее черно-белым и понятным.

Но это с одной стороны. А с другой – такого количества оттенков серого не найти нигде, кроме как в закрытых структурах, имеющих внутренний устав! Главное, никому об этом не говорить, так как сторон должно быть две – мы и враги. По-другому никак нельзя. По-другому – путь к энтропии и хаосу.

Тюрьма – это прекрасно, как и все черно-белое. Как война, реанимация или стихийное бедствие. Во всех этих ситуациях все понятно: вот мы, а вот враги. И цели понятны: у смелых или глупых – победить, у остальных – выжить.