Семь лет в Тибете

Гость посоветовал нам лично обратиться с нашей просьбой в представительство, и на следующий день мы туда отправились. Одетые в красные ливреи слуги сперва провели нас в сад, где совершал утреннюю прогулку радист по имени Реджинальд Фокс. Он уже много лет жил в Лхасе и женился па тибетской леди. У них было четверо очаровательных детей, светловолосых, с большими черными миндалевидными глазами. Двое старших учились в интернате в Индии.

Фокс обладал единственным в городе надежным мотором-генератором и регулярно заряжал все радиобатареи Лхасы. По беспроволочному телеграфу он мог сообщаться с Индией, и его очень ценили в Лхасе за умение и прилежание.

Слуги объявили о нашем прибытии, и нас провели па первый этаж. Начальник Британского представительства сердечно поздоровался с нами и пригласил на хороший английский завтрак, поданный на веранде. Давненько мы не сидели на удобных стульях перед аккуратно накрытым европейским столом, давненько не видели ваз с цветами и книжного шкафа! Молча окинув взглядом комнату, мы почувствовали себя в уютной домашней обстановке. Хозяин все понял и, заметив, как мы смотрим на книги, любезно предложил пользоваться его библиотекой. Вскоре завязалась оживленная беседа. Самая больная тема – считают ли нас до сих пор военнопленными – тактично не затрагивалась. Наконец мы без обиняков спросили о своих товарищах. Неужели они до сих пор за колючей проволокой? Британский представитель точно не знал, но пообещал навести справки в Индии. Потом честно признался: он подробно информирован и о нашем побеге, и о последующем путешествии. В заключение хозяин сообщил: тибетское правительство, возможно, скоро выдворит нас в Индию. Англичанин пообещал предоставить нам работу в Сиккиме. Мы не стали скрывать надежду остаться в Тибете, но выразили готовность в случае ее крушения рассмотреть предложение британца.

Важность обсуждаемых вопросов не испортила наш аппетит, и, подбадриваемые хозяином, мы сполна воздали должное его щедрому угощению. После завтрака пришло время изложить пашу просьбу связаться с родными. Начальник представительства взялся организовать доставку письма в Германию через Красный Крест. Впоследствии британцы нам время от времени содействовали в отправке корреспонденции на родину, но чаще приходилось пользоваться сложной системой тибетской связи, запечатывая каждое послание в два конверта, на первом из которых стоял тибетский штамп. Мы договорились с человеком па границе, снимавшим внешний конверт, ставившим индийский штамп на внутренний и пересылавшим пакет дальше. Если везло, спустя две недели он попадал в Европу. В Тибете почту разносили бегуны, сменявшиеся каждые пять миль на специальных постах главных дорог и передававшие друг другу эстафету. Почтальон имел при себе копье с колокольчиками, символизировавшее принадлежность к министерству. При необходимости копье использовалось как оружие, а колокольчики отпугивали диких животных по ночам. Марки печатались в пяти различных номиналах и продавались в любом почтовом отделении.

После визита в Британское представительство нам стало легче на душе. Нас тепло приняли, и это позволяло надеяться, что англичане наконец поняли: мы не представляем для них никакой опасности.

На обратной дороге нас остановили несколько слуг и передали приглашение в гости от их хозяина. На вопрос, кто он такой, они ответили: высокий правительственный чиновник, один из четырех Труний чемо, в чьих руках сконцентрирована вся власть над монахами Тибета.

Нас проводили в большой и солидный дом, исключительно чистый и ухоженный, с почти стерильными каменными полами. Прислуживали тут только монахи. Нас приветствовал добродушный пожилой человек и предложил чай и пирожки. Завязался разговор, и вскоре мы узнали, почему хозяин пожелал встретиться с нами. Он откровенно признался: Тибет – отсталая страна, и люди вроде нас могут принести ей пользу. К сожалению, не все разделяли его мнение, однако он собирался непременно замолвить за нас слово. Хозяин поинтересовался нашими профессиями и образованием.

Особенно Труний чемо заинтересовался тем, что Ауфшнайтер когда-то работал инженером сельского хозяйства. В Тибете отсутствовали специалисты такого профиля, и мой приятель имел широкие возможности самореализоваться здесь.

На следующий день мы посетили каждого из четырех министров кабинета. Подчинявшиеся только регенту, эти чиновники олицетворяли высшую власть Тибета. Трое из них были гражданскими высокопоставленными лицами, а четвертый – монахом. Все они принадлежали к самым знатным фамилиям и жили на широкую ногу.

Мы долго раздумывали, с кого начать. Первым следовало бы посетить министра-монаха, но мы решили обойти протокол и начать с младшего министра по имени Суркханг. Тридцатидвухлетний, он считался наиболее прогрессивным среди своих коллег. Мы надеялись на его совет и понимание.