Семь месяцев (ЛП)

— У меня бывают такие моменты.

— Ты всё ещё готовишь ужин, верно? Я умираю с голоду.

Я вставляю ключ в замочную скважину двери своей квартиры и киваю.

— Я принесу, когда все будет готово.

— Ты лучший!

— Я знаю.

Я открываю дверь одновременно с тем, как Грей закрывает свою, но ещё до того, как я вхожу, чувствую, что что-то не так.

Запах, которым меня встречают. Я точно знаю, что его не должно быть в этой квартире.

Я не захожу внутрь, вместо этого я захлопываю дверь и смотрю вниз на спящего ребёнка у меня на руках, затем в панике разворачиваюсь и начинаю колотить в дверь Грея. У меня есть ключ, но сейчас у меня недостаточно времени, чтобы искать его.

Поскольку Грей сам только что вошёл, он быстро открывает дверь. Я проношусь мимо него, чувствуя, как моя кровь пульсирует. Я усаживаю Брук на кухонную столешницу, раздевая её до нижнего белья и будя в процессе.

— У тебя всё ещё есть EpiPen, который я дал тебе на всякий случай, верно? — я осматриваю кожу дочери, ожидая появления красных пятен.

Грей не задаёт вопросов, он обходит столешницу и открывает ящик, прежде чем пододвинуть ко мне EpiPen.

— Что происходит? — наконец спрашивает он.

— Папочка? — Брук выглядит смущенной, но, по крайней мере, не так, будто ей трудно дышать.

— В квартире пахнет клубникой, — говорю я ему. — Почему, во имя фламинго, любящего розовый, в моей квартире пахнет клубникой?!

У нас дома нет клубники. Ни одна вещь в этой квартире не должна пахнуть грёбаной клубникой. И я знаю, что Эмори не покупала её.

— Я не знаю. Но, Майлз, я думаю, с Брук всё в порядке.

На её руках и ногах нет никаких пятен, и, кажется, она нормально дышит. Если бы она почувствовала запах, и это вызвало бы у неё аллергию, она бы уже хватала ртом воздух. Но я всё равно продолжаю проверять её руки, ноги, живот. Может быть, я что-то упускаю. Может быть, это запоздалая реакция. Я не знаю. Но что я точно знаю, так это то, что я когда-то случайно чуть не убил свою дочь, потому что думал, что с ней всё в порядке, когда это было не так. И если мне придётся стоять здесь, пялясь на её кожу и прося Брук делать глубокие вдохи ещё десять часов, я это сделаю.

— Ты хочешь, чтобы я проверил Эмори и Идена?

— Нет, — я делаю глубокий вдох, затем, наконец, признаю, что с Брук всё в порядке. С ней всё в порядке. Возможно, она не почувствовала запаха, потому что спала. Или, может быть, у меня галлюцинации. Если бы в моей жизни был хоть один день, когда я бы подумал, что галлюцинации возможны, это был бы сегодняшний день.

— Нет?

— У тебя есть рубашка, которую она могла бы надеть? Просто чтобы Брук не пришлось спать в платье.

Я не поведу её туда, так что ей придется провести ночь у Грея. Брук не будет возражать, она время от времени остаётся с Греем на ночь. Не часто, но достаточно часто, чтобы я знал, что ей удобно провести здесь ночь.

Грей слегка задыхается от волнения.

— Я купил ей одежду.

Я фыркаю.

— Серьёзно?

— Да. Я шёл по какому-то магазину и оказался в отделе детской одежды, где нашёл самые симпатичные вещи, поэтому купил их по размеру Брук. Теперь у меня наконец-то есть причина подарить их тебе.

— Что значит «по какому-то магазину»? — зная Грея, какой-нибудь магазин мог означать всё, что угодно.

— Ли Ко. Как я уже сказал, просто какой-то магазин. Не беспокойся об этом.

Ладно, как скажете.

— Ты можешь присмотреть за ней? Я вернусь. Я должен выяснить, что там происходит. Если начнут появляться красные пятна и она пожалуется на то, что не может дышать…

— Я воспользуюсь EpiPen, затем вызову скорую помощь и сообщу тебе, я знаю.

— Просто хотел убедиться. И помни. Голубой до небес, оранжевый до бёдер.

ГЛАВА 75

«О, подруга, ты гребаная сплетница» — Backstabber by Kesha

Майлз

Я открываю дверь трясущимися руками и понимаю, что всё не было галлюцинацией. Я вхожу в квартиру, и меня накрывает ещё одна волна клубничного аромата.

— Эм? — зову я, закрывая дверь.

Здесь тихо, даже слишком. Может быть, Эмори пошла погулять с Иденом, потому что не смогла заснуть? Но она не выходила из квартиры уже две недели, и я знаю, что она не выйдет ещё две.

Я понимаю, что в квартире я совсем один. Эмори нет. Ладно, может быть, она уснула в спальне. Однако дверь в спальню закрыта. Эмори никогда не закрывает дверь.

Кухня тоже пуста, за исключением корзины на кухонном столе. Именно по этой причине в квартире пахнет клубникой. Я хватаю корзину и направляюсь на балкон, чтобы оставить её там. Я найду способ избавиться от неё, не выбрасывая. Может быть, я случайно уроню её с балкона ночью, хотя в центре Нью-Йорка это кажется невозможным.

Мне всё равно. Я просто хочу, чтобы этого дерьма здесь не было. Ставлю корзину, оборачиваюсь, чтобы вернуться в квартиру, и понимаю, что я больше не один. Но на меня смотрит не жена.

Я закрываю раздвижную дверь. Когда мой взгляд, наконец, останавливается на её фигуре, я не чувствую странной дрожи или замешательства. На данный момент я не думаю, что меня уже что-то может удивить.

— Зачем ты выставил её на улицу? — спрашивает она, как будто нет других вопросов.