Семь месяцев (ЛП)

Быстрыми, широкими шагами я подхожу к своей жене, толкаю дверь, чтобы подойти к ней, затем кладу руки ей на лицо и начинаю вытирать слёзы.

Я не знаю, что произошло между ними, когда меня здесь не было. Я не знаю, почему Эмори не сказала мне, что Милли внезапно появилась. Или почему у Эмори было время покормить Идена, когда Милли здесь. Всё, о чем я забочусь — это о том, чтобы эти слезы не катились по лицу моей жены.

— Боже мой, Майлз. Ты, блять, не можешь относиться к ней серьёзно. Она же больная!

Наклонившись к своей жене, я прижимаюсь своим лбом к её лбу.

— Я люблю тебя, дорогая, — шепчу я, потому что не дам Эмори думать, что я верю словам Милли. Я не дам Милли шанса снова погубить нас.

Эмори обхватывает руками мои запястья, крепко прижимаясь ко мне. Её рыдания вырываются на свободу, разрывая моё сердце.

— Ты можешь быть с ней, — говорит она тихо, неуверенно.

Ложь. Мы все знаем, что Эмори не хочет, чтобы я её бросал, и я бы никогда этого не сделал.

— Да, Майлз. Ты можешь быть со мной. Мы любим друг друга.

Это неправильно, но прямо сейчас, я искренне жалею, что Милли не умерла. Все эти годы я желал, чтобы она была жива, но сейчас я желаю обратного.

Мы слышим, как открывается дверь квартиры, и втроем одновременно поворачиваемся. Только некоторые люди, могут как хозяева врываться в эту квартиру. Колин и Лили останавливаются как вкопанные. Лили выглядит более обеспокоенной, чем Колин. Лили — единственная из всех моих подруг, кто знал Милли лично. Я думаю, они когда-то были друзьями.

Аарон и София натыкается на Колина и Лили. Аарон смеётся — у него есть привычка смеяться в самое неподходящее время.

— Пожалуйста, скажите мне, что вы тоже это видите

— Это…

— Милли, — заканчивает Лили, прищурившись. — Ты же умерла.

— Как видишь, нет, — Милли начинает расхаживать взад-вперёд между гостиной и кухней, не приближаясь ни ко мне, ни к Эмори, ни к остальным. По сути, она в ловушке.

— Что за хрень? — Колин первым входит в квартиру и подходит к Милли. Он смотрит на неё примерно с расстояния в фут, видимо пытаясь убедиться, что это действительно она. — А я-то думал, что твоя мать сумасшедшая, mi sol. Эта цыпочка на высоте.

— Ты можешь уйти? — спрашивает Милли. — Я здесь, чтобы поговорить с Майлзом, а не с его друзьями.

— Я не хочу с тобой разговаривать.

Я переплетаю свои пальцы с пальцами Эмори, сжимая её руку.

— Ладно, тогда не разговаривай. Просто дай мне увидеть мою дочь, — Милли подходит ближе, не сводя глаз с Эмори и наших переплетённых рук. У этой девушки действительно хватает наглости ревновать в данной ситуации.

— Свою дочь? Аарон смеётся. — Не хотелось бы тебя огорчать, Милли, но Б…

— Не произноси её имени, я не хочу, чтобы она знала. Я не хочу, чтобы она знала.

Но если родители Милли всё это время знали, что она жива, почему Холли или Митч не сказали ей, как зовут мою дочь?

— Ты знаешь её имя

— Я не знаю. Я никогда не спрашивала.

Так много возможностей, чтобы узнать Брук. У неё было целых пять лет, чтобы спросить у родителей, как зовут дочь. Пять лет, чтобы попросить фотографии и признаться, вмешаться в её жизнь. Но ей было всё равно.

— Потому что всё, чего ты хочешь, это чтобы я расстался с Эмори, верно? Ты ничего не хочешь знать о моей дочери. Ты не хочешь её видеть. Ты не хочешь знать её имя. Всё, что тебя волнует — это то, что я не с тобой. Это единственная причина, по которой ты вообще появилась, я прав? Единственная причина, по которой ты выползла из своего укрытия.

— Майлз, — выдыхает Эмори, кладя голову мне на плечо.

Она хочет, чтобы мы перестали ссориться, я могу сказать это по её голосу. Эмори слишком снисходительна. Она вышвыривает людей из своей жизни, как будто зажигает фейерверк на новый год, но как только дело касается её семьи, она не может этого сделать. Она слишком сильно переживает.

— Сейчас она здесь. Мы должны… просто радуйся, что она жива.

— Да, Майлз. Просто радуйся, что я жива. Или ты предпочёл бы, чтобы я умерла?

— Да, — отвечаю я без колебаний. — Я бы предпочёл, чтобы ты умерла, Милли. Хочешь знать почему?

Она наклоняет голову, провоцируя меня.

— Если бы ты умерла, то у меня остались бы прекрасные воспоминания о тебе. Я бы не задавался вопросом: любил ли я тебя или ты манипулировала мной, чтобы заставить полюбить себя. Если бы ты была мертва, мне бы не пришлось объяснять своему ребёнку, что её мать инсценировала свою смерть, потому что не хотела с ней встречаться. Мне бы не пришлось думать о тебе как о самом испорченном человеке, которого я когда-либо встречал.

ГЛАВА 76

«Не осторожничай, не делай вид, что ты милая» — COPYCAT by Billie Eilish

Эмори

Она жива. Жива и готова снова разрушить мою жизнь.

Шок не прошел: я не хочу верить, что Милли инсценировала свою смерть и что она вообще была способна на это. Я не хочу верить, что мои родители знали об этом. Никто из них мне ничего не сказал, как будто я никогда не была частью их семьи.