Семь миров: Оракул (СИ)

На окнах замка, обращенных лицом к городским медузообразным постройкам, были расставлены флюоресцирующие биоэкраны, изображающие красоты фантазийного мира. Экраны препятствовали прямому контакту правителей с городом, именно поэтому юный Хет был так поражен, впервые попав в реальный нищий мир своей планеты. Осознав, что люди Мури предоставлены сами себе, а проблем в государстве было столь много, что непонятно было, с чего начинать, юный принц усомнился в идеальности своих предшествующих копий. Обо всем этом он много думал, коротая в одиночестве ночи на Голубой планете. Ему хотелось вернуться, чтобы возразить, покарать, изменить, но отсутствие гена агрессии и гнева делали его безвольным и слабым.

Король увидел сына, широко улыбнулся и направился к нему.

Он прижал к себе Хета, погладил по голове и стал осматривать.

— Какой чудовищный шрам, мы немедленно уберем его, — было первое, что сказал король.

— Нет, не нужно, — возразил Хет. — Это память.

Кроль засмеялся. И громко, на публику, произнес:

— Каков шутник! Какая может быть память в уродстве?

По пологому склону крыла ската принц сошел на поверхность Мури. Его растоптанные туфли потонули в небывало мягком, идеально белом песке. Он втянул в себя воздух и почувствовал такой знакомый ему аромат мурийского вечера.

— Отец, нужно многое обсудить, — обратился он к королю.

— Ну конечно, — улыбнулся король, направляя всех ко дворцу.

Хет был полон решимости и тревог. Он шел быстро, подгоняя остальных. Он смотрел на лицо своего отца, поражаясь его спокойствию. Король улыбался, шел не спеша позади него. Облик его был до отвращения идеален и беспечен. Он напоминал дорогую куклу, с искусственной улыбкой и стеклянными глазами. Король не способен был адекватно оценить обстановку, в то время как его долгом было думать о переселении целой планеты.

Хет был точной его копией, и в тоже время был совсем другим. Возможно, не убежав тогда из дворца и не отказавшись от прежней жизни, он шел бы тем же темпом и так же неистово улыбался, но теперь внутри него был спрятан целый мир, созданный из страдания, боли и восхищения, и теперь уже он никогда не смог бы остаться равнодушным. Ему трудно было представить, что делать дальше и с чего начинать. Ситуация требовала от него решений и скорых действий, а опыта и уверенности не было совсем. Он строил план. Во-первых, нужно было узнать, сколько точно людей проживает на Мури, во-вторых, как много у них было скатов и какое число жителей они могли перевести. В-третьих, выяснить, способны ли звери вообще на такой перелет?

— Отец! — крикнул он в сторону короля. — Нужно немедленно созвать совет.

— Да, непременно! — спокойно произнес король.

Добравшись до дворца, принц был вынужден трижды напомнить отцу про экстренный совет, после чего правитель все же объявил о нем. Хет направился в зал совещаний. Прибыв туда первым, юноша занял место, положенное принцу, и стал ждать. Круглая тронная комната редко видела людей внутри себя. Совещаний практически не было. Большой овальный портрет в полный рост, представляющий собой забальзамированное тело короля Хета прошлых столетий, был вживлен в стену. Подписывать номер смысла не было, все клоны были на одно лицо, и Хет печально смотрел на свое мертвое отражение.

«Я во всем похож на своего так называемого предка, полная идентичность, клеточка в клеточку я повторяю его суть. Только шрам на лице делает меня другим», — думал Хет.

Его мысли перебили двое вошедших советников, похожих друг на друга, точно близнецы.

— Почему вас только двое? Где остальные? — спросил Хет.

— Наш принц, они еще трапезничают, — с любезными выражениями лиц ответили советники.

К счастью, у Хета не было гена агрессии, и он не стал запускать в рассеянных господ башмаками.

— Прошу поторопите их, заседание экстренное! — с улыбкой ответил принц, не найдя в себе силы даже нахмурить брови.

Советники удалились, и Хет остался с портретом наедине. Пустота давила на него безразличием. Страшным было то, что никто из наделенных властью до конца не осознавал всю серьезность происходящего, словно угроза была шуткой и решение проблемы нашлось бы само по себе. Нервно тарабаня пальцами по ручке кресла, принц не находил себе места, постоянно оглядываясь на дверь. Наконец она отворилась, и в зал вошел король.

Король был облачен в свежий наряд. На нем был золотой плащ с красными волнистыми вставками, вшитыми в ткань. Голову его украшала золотая корона в виде сужающейся к концу спирали. Подобных у него было шесть, для разных случаев. Вдоль шеи был пущен массивный костяной ворот, с красными эмалевыми полосами, отбитыми по вертикали. Хет ужаснулся тому, сколько времени потратил отец на нелепую, безрассудную перемену своего наряда.

— Мой сын! — радостно воскликнул король, приподняв обе руки вверх. — Ты даже не пообедал!

За руками потянулись красные складки плаща, и король стал напоминать птицу, смешную и глупую.

— Нет времени! — с досадой ответил принц, глухим разочарованным тоном. — Мы стоим на грани смерти, и наш долг позаботиться о людях как можно скорее!