Семь неудач Леди Удачи (СИ)

В первую годовщину происшествия на мосту Адриан впервые в своей жизни напился. В одной руке он держал бутылку вина, в другой — фотографию Маринетт, и представлял, что было бы, если бы он раньше узнал личность своей напарницы. Голубоглазая девушка с милыми хвостикам так искренне улыбалась ему с фотографии, что Адриан не мог поверить: как он не замечал этой улыбки, хотя она всегда была рядом с ним. Почему, черт возьми, он узнал о том, что был небезразличен любимой лишь после того, как ее потерял?

Сможет ли Адриан снова посмотреть ей в глаза после того, как найдет?

А сможет ли он вообще найти ее? Время шло, но ни малейшей зацепки так и не удалось отыскать.

Ледибаг… Маринетт… Любимая словно провалилась сквозь землю!

Канула в Сену, если точнее.

***

Вторую годовщину покушения Адриан встретил в облике Кота Нуара на том самом месте, где расстреляли его любовь. В ближайшем пабе с героя Парижа даже не взяли денег, бесплатно предоставив защитнику города какое-то крепкое пойло. Оно обжигало глотку, избавляло голову почти ото всех мыслей, кроме тех, что так или иначе были связаны с Маринетт. Даже алкоголь не позволял забыть о ней ни на секунду.

Кот чувствовал, что больше не может так жить, что ему нужно выговориться… И сам не заметил, как через окно проник в комнату к Хлое Буржуа.

— Мне так плохо, Хло! — проскулил он, опускаясь на колени перед удивленной блондинкой.

А в следующую секунду зеленая волна сняла с него трансформацию.

Адриан рассказал ей все: и как получил свой Камень Чудес, и как влюбился в Ледибаг, и как в один день она исчезла из его жизни. Он признался, что только через полгода после похорон Маринетт узнал, кем являлась героиня Парижа, и что пообещал себе найти и вернуть ее, ведь его Леди не могла умереть. Агрест выложил ей все свои мысли, страхи и опасения, после чего вновь обратился Котом Нуаром и вышел в окно продолжать поиски своей любви, оставив Хлою в одиночестве переваривать полученную информацию.

***

Дневник Маринетт Адриан знал наизусть.

Строчки, написанные ее рукой, позволяли ему почувствовать ее мысли, приблизиться к ней хотя бы в воспоминаниях. Перепрыгивая с крыши на крышу, в надежде увидеть вдали красное пятно, перелетавшее с помощью верного йо-йо с одного здания на другое, Кот Нуар иногда останавливался в значимых для них обоих местах.

В парке, где Маринетт тайно наблюдала за его фотосессией.

На крыльце коллежа, где он обменял свой зонт на ее сердце.

На крыше пекарни и дома, в котором она жила.

Немудрено, что однажды Томас Дюпен обнаружил героя Парижа спящим перед дверьми их пекарни.

Очнулся Нуар уже внутри.

Коту было стыдно смотреть в глаза родителям Маринетт, поскольку за полтора года, что прошли с последней их встречи, он даже не подумал сообщить им, что их дочь жива. Он не заслуживал той заботы, которую Том и Сабина к нему проявили, угостив завтраком, ведь впервые за несколько месяцев он почувствовал вкус.

Захлебываясь слезами, Нуар на коленях просил у них прощения за то, что не смог защитить их единственную дочь. Он обещал им, что найдет Маринетт, ведь его квами знает — Леди жива, и они поверили каждому его слову.

Сабина Чен взяла с Кота еще одно обещание: Нуар должен был следить за своим питанием и сном, ведь с никудышным здоровьем он не сможет защитить их дочь, когда вернет ее в дом. Томас Дюпен и вовсе сказал, что его зять должен уметь держать эмоции под контролем.

А затем они дали Нуару понять, что он всегда будет желанным гостем в их доме.

***

Время шло. В отцовском особняке Адриан появлялся лишь изредка, да и то лишь из-за того, что Сабина постоянно повторяла, что Адриан не должен был забывать настоящую семью. Однако, будь его воля, он бы согласился никогда не рождаться Адрианом Агрестом, а быть обычным котом, которого подарили бы Маринетт на день рождения, при том лишь условии, что ей никогда бы не пришлось ловить пули собственным телом.

Но в этой жизни слишком мало зависело от его воли.

Иначе он бы не был сыном человека, чуть не отнявшего жизнь Маринетт Дюпен-Чен.

С тех пор, как Адриан прочитал предсмертную записку своего отца, он ни разу не встречался с Томасом и Сабиной. Как посмотреть им в глаза, зная, что из-за его родителя они лишились возможности видеть свою дочь? Как наслаждаться вкусом их выпечки, понимая, что из-за Габриеля Агреста Маринетт не могла отведать их булочек? Разве мог он приходить в их дом, зная, что из-за его отца Маринетт целых семь лет не переступала родной порог?

Адриан считал, что он виновен лишь потому, что являлся сыном своего отца. Что не остановил его от злодеяний, что не знал о том, чем занимался его родитель.

Когда он вернет Маринетт родным, облегчит ли это его вину хотя бы на самую малость?

Или в дружелюбной семье месье Дюпена и мадам Чен его имя отныне будет сродни проклятью? Будут ли Том и Сабина жалеть о том, что предоставили в свое время отчаявшемуся Коту кров и еду? Будут ли мечтать забрать ту теплоту, которую ему подарили?

Ведь все это должно было предназначаться Маринетт.