Семь песен русского чужеземца. Афанасий Никитин

— По людям я иду домой, по людям.
Туда, где по полям играет грудень.
А в ледяных избушках под снегами
Медведи спят с открытыми глазами.
И в спёртом духе двигаются лапы,
Плетут из лыка короба и лапти,
Посасывают ягоду сухую,
Иду в снега, иду в страну тверскую.

Я от огня к огню иду с сумою.

Мне говорят — иди — Господь с тобою.
Туда весною улетают птицы,
Туда везут купцы шелка и ситцы.
Там девушки, как солнышко, сияют,
Седые старцы мудро управляют.
Я верю. В сердце Индия со мною,
И родину я заново открою.

Уста открою, пусть разносит ветер

Мои слова. О милые медведи!
Довольно спать! Стряхните лёд берлоги!
Сюда идут слоны и носороги!
Не унывайте, веселитесь, братцы!
Я рассказал им, как сюда добраться.
Царь обезьян, мудрейший в Индостане,
Внимая мне, главой кивал в тюрбане.

Сюда идут! Здесь будут очень скоро!

Меня до Волги провожали горы.
За мною мчится солнце, обгоняет.
Со мной идёт весна, зима растает!
И с пальмами подружатся берёзы.
Кудрявые, не плачьте, есть кокосы.
Есть хлебные деревья и бананы.
Любите жизнь, довольно пить из раны!

Сюда придут качели и мечети,

Павлины пропоют Минеи-Четьи[151].
Качели мы привяжем к минаретам.
И воздух скажет: «Мне бы ваши лета!»
Монахи будут с девками венчаться,
Под звоны колокольные качаться.
Святая простота возьмёт зулею
И заиграет заклинанье змею.

Я заклинаю змея, ад несущего,

По душам нашим медленно ползущего.
Замри, замри, восстань и стой свечою!
Тебе играет рай, Господь с тобою.
И музыки не кончится теченье,
И в ней твоё последнее спасенье.
Замри, замри и слушай, слушай, слушай.
Под Солнцем ясным всё имеет уши, имеет уши.

* * *

Писал:

«От Ормуза морем идти до Калхата десять дней, а от Калхата до Дега шесть дней и от Дега до Маската тоже шесть дней, а до Гуджарата десять дней, от Гуджарата до Камбея четыре дня, а от Камбея до Чаула двенадцать дней, и от Чаула до Дабхола шесть дней. Дабхол же в Индостани пристань последняя бесерменская. А от Дабхола до Кожикоде двадцать пять дней пути, а от Кожикоде до Цейлона пятнадцать дней, а от Цейлона до Перу два месяца, а от Пегу до Южного Китая месяц идти — морем весь тот путь. А от Южного Китая до Северного идти сухим путём шесть месяцев, а морем четыре дня идти. Аросто хода чотом — Да устроит мне Господь крышу над головой.

Ормуз — пристань большая, со всего света люди тут бывают, всякий товар тут есть. Пошлина же большая, со всякого товара десятую часть берут».

Товары вертятся перед глазами, вспоминаются... Медь, серебро, киноварь, розовая вода, кожи, сафьян, кони, амбра, ревень, камни самоцветные, жемчуг, разные ткани...

Теперь надо торопиться писать, потому что грудь болит и ест грудь кашель. Надо спешить, а хочется-то возвратиться назад в Гундустан, воротиться словами разными... Почему убегают слова?.. Офонас доскажет, допишет всё, как должно, и снова в Индию воротится словами своими, будет писать об Индии!.. Только допишет свой путь...

«Камбей — пристань всего Индийского моря. Делают тут на продажу алачи, да пестряди, да киндяки, да делают тут краску синюю, да родится тут лак, да сердолик, да соль.

Дабхол — тоже пристань велми большая, привозят сюда коней из Египта, из Аравии, из Хорасана, из Туркестана, из Бендер-Ормуза. Отсюда ходят сухим путём до Бидара и до Гулбарги месяц.